И тогда ты берёшь меч

у ты успел прикипеть душой, уплывает прямо из рук. Ты готов отдать за меч не двадцать копеек, а в тысячу, в миллион раз больше, но давать за него деньги нельзя, волшебное оружие не может быть куплено, несчастный двугривенный напрочь лишит его силы.

Мастер понимает вопрос по-своему. Он вытаскивает из кармана пухлую записную книжку, находит в ней потёртую накладную, демонстрирует её, и у тебя отлегает от сердца. Двадцать копеек – столько стоила рейка в те времена, когда жилконтора приобрела её для неведомых нужд. И сейчас нездешне честный мастер берёт с тебя этот двугривенный, чтобы родное государство не понесло убытка. А расценок на деревянные мечи в прейскуранте нет, и, значит, за работу, за великое чудо, родившееся на твоих глазах, не взято ни полушки.

Дрожащими пальцами ты нашариваешь в кармане гривенники, расписываешься на сером бланке с надписью «Акт о выполнении работ». Вся эта чуждая магия не удивляет и не возмущает, так нужно мастеру, это его колдовские обряды, и ты не станешь перечить.

Обряд закончен, жертвы неведомым богам принесены. Опустившись на одно колено ты принимаешь меч. Глаза столяра спокойны и серьёзны. В них чувство собственного достоинства и уверенность, что всё идёт как надо. Ты не удивлялся его поступкам, он молча принимает твои. Но когда ты встаёшь на ноги, он вдруг протягивает тебе сосновую стружку, жёлтую, скрученную в тугой завиток и пахнущую пряным бальзамом. Воистину, царский подарок! Кто бы мог поверить, что в здешней паутинности может случиться такое? Ты ещё раз кланяешься и едва ли не бегом покидаешь полутёмный подвал. Хозяин-олигофрен строго смотрит тебе вслед.

С мечом в руках ты выходишь на перекрёсток. Это не просто скрещение улиц, а то единственное место, откуда можно уйти в настоящую жизнь. Его следовало бы писать с заглавной буквы и произносить с особой интонацией, но врождённая нелюбовь к напыщенной многозначительности не позволяет тебе злоупотреблять заглавными буквами. Поэтому ты просто выходишь на перекрёсток и также просто покидаешь мир, в котором имел несчастье родиться.

Как ты делаешь это? Кто научил тебя? Откуда ты знаешь, что ждёт тебя впереди? Спросите у бабочки расправляющей крылья, кто научил её разрывать кокон. Как она делает это и откуда знает о небе, ждущем её?

Ты ступаешь на перекрёсток и понимаешь, что путь закрыт.

Такое случается порой. Иногда идущий через перекрёсток проходит спокойно, а порой путь ему преграждает страж. В таком случае, пройти можно только убив его. Никто не знает, откуда берётся страж и зачем он нужен: мёртвые герои не задают вопросов, мёртвые стражи не отвечают. Страж не враг, врага легко можно узнать по ненависти и чёрной силе. Некоторые считают, что страж – просто испытание на пути, фильтр, не позволяющий пройти недостойному. Смертельный фильтр.

Вот он появляется из полумрака: человек как человек – простое лицо, прямой взгляд. В голосе нет угрозы, но в руке меч.

– Вернись назад. Тебе нельзя туда.

Он прав, отсюда ещё можно вернуться, за спиной