В очереди

— Фарн… ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!

— Дело сделано, — Хестлер помахал пустым сейф-кейсом.

— Все готово?.. — Галперт очумело посмотрел на далекое окошечко в стене.

— Все готово. Правду сказать, ничего в этом особенного.

— И… и… тогда, наверно, мне уже не надо больше… — Голос Галперта замер.

— Нет, не надо. И никогда больше не надо, Галперт.

— Да, но что тогда… — Галперт посмотрел на Хестлера. На Очередь. Опять на Хестлера. — Идем, да?

— Я… наверно, я прогуляюсь немного. Чтобы насладиться — этим.

— Ну-ну, — сказал Галперт, завел мотоколесо и медленно поехал прочь.

Хестлер вдруг подумал о времени. О том бесконечном времени, которое простиралось впереди, словно бездна. Что ему делать со всем этим временем?.. Он хотел было крикнуть вслед Галперту — но повернулся и побрел вдоль Очереди. К нему оборачивались, на него смотрели. На него, мимо него, сквозь него.

Солнце добралось до полудня и перевалило через него. Хестлер купил у торговца на трехколеснике пересушенную сосиску с булкой и бумажный стаканчик теплого молока. У торговца был огромный зонтик над трехколесником и курица, сидевшая на раме позади. Потом Хестлер пошел дальше, разглядывая лица. Они были ужасно некрасивые. Он пожалел их — как далеко они от окошечка, бедняги! Он увидал Аргалла и помахал — но Аргалл смотрел в другую сторону. Он оглянулся: окошечка было почти не видно, так, точечка, у которой кончалась Очередь. О чем они думают там — в Очереди? Как они, должно быть, ему завидуют!

Но — его никто не замечал. Ближе к закату он почувствовал себя одиноко. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить — но он не заметил ни на одном лице интереса или сочувствия.

Было почти совсем темно, когда он дошел до хвоста Очереди. Дальше до самого ночного горизонта тянулась пустая равнина. Она выглядела холодной и ужасающе пустой.

— Там, похоже, холодно, — услышал Хестлер собственный голос. Он говорил это рябому парню, съежившемуся в конце Очереди с руками в карманах. — И так пусто…

— Вы стоять будете или как? — спросил парень. Хестлер опять посмотрел на мрачный голый горизонт. Подошел и встал последним.

— Ну конечно, — ответил он.