Тень (СИ)

– В заднице они все! И ты в заднице! Все вы в полной, большой!…

– Босс.

– …Все погрузчики сломаны! Чем я буду грузить?! Люди ждут!

Тэра выскользнула из люка и села на край. Ладони скользнули по комбинезону, избавляясь от пота. Ремню показалось даже, что пантера изготовилась, выпустила когти и вот-вот прыгнет на плешивого гада со стального плеча. Ан, нет. Спокойным голосом девушка парировала:

– Я жду три с половиной месяца.

– Чего?!

– Да уж не потомства. Деталей, которые ты должен купить.

А вот это уже, по мнению Ремня, было нагло. Тэра никогда не позволяла себе такой хамоватый тон и с боссом всегда была на вы. Кладовщик осторожно перевел взгляд на красное от бешенства начальство. Вздувшуюся на шее вену, туго сдавленную воротником белой рубашки. Плотно сжатые губы. Дергающиеся волосатые кулаки. В злобное сопение вплелся звериный рык:

– Бизнес, поганка, не может ждать!

– Можешь починить без деталей? – рука в черном комбинезоне метнулась вместе со змейками проводов в сторону остальных погрузчиков. – Прошу… Могу тебя вместо опорной стойки вкрутить.

– Что-о?!

– Двадцать семь тонн выдержишь?

– С этим что? – Рявкнул бульдог и ткнул в гоблина.

– Мозг сварило.

– Заменила?

– Да.

– Вылазь!

– Он еще не настроен.

– Вылазь сказал! Полмиллиона срывается, а она мозг настраивать будет. Дура! Он же есть!

Тэра демонстративно спокойно пожала плечами и, прикрыв люк, начала спускаться с каменным лицом.

– Ты чего стоишь! – Бульдог уже стал пунцовым. Слюна брызгала на кладовщика. – Полмиллиона… А ну, лезь в погрузчик! – босс наступал. Даже притопнул от нетерпения.

И без того больная голова кладовщика затрещала от несмолкаемых воплей. Гавканье пульсировало в голове так, что Ремень впервые в жизни подумал: хорошо бы дать в морду. По-настоящему дать. С наслаждением, с размаху. Но ведь так и работы лишишься. А что без нее делать, без работы-то? Опасливо отступил. Еще. Так и поплелся к железной махине. Подхватил за тонкую талию злобно шипящую девушку и аккуратно ссадил с лестницы на бетон. Под тихое "тряпка" сам полез вверх, в кабину, клеймя себя за то, что раскрыл маленький секрет полночной игры. Неуверенно хватаясь за перекладины выдвижной лестницы, влез. Уселся и гоблин вздрогнул, заурчал. Тэра отошла к границе желтого пятна, подхватила ветошь и, вытирая руки, старалась не смотреть на неуверенно шагнувший погрузчик. С боку орал Бульдог:

– Только мне помни контейнеры! Вот только поцарапай! Работу в крематории искать будешь!

Марево масляных паров прорезалось светом прожектора, и гоблин зашагал вглубь склада.

Бульдог обернулся к Пантере. Прорычал:

– Запомни, поганка. Начальственный гав лечит и ремонтирует всё! Все трусливые с-собаки хвосты поджимают!

Тэра пожала плечами. Собственно, она уже предвидела очередную бессонную ночь в едких парах. Ремонте. И вправлении мозгов новичка. Как же её всё достало, а сбоку неслось:

– Мозг ей тестировать, – Бульдог покрутил у виска и Тэра, придушив волну ярости, покачала головой, видя, как он пружинистым шагом, вразвалочку, направился на вопль:

– Торопыжка, совсем сдурел-рел? В пух же просадишься-шся-шся!

Что оставалось? Взвинченной идти спать или…

– Торопыжка-пыжка-пышка! Да одумайся же-же-же!

…Или найти выход эмоциям. По себе знала: иногда люди достигают предела. Нет, не предсмертной черты, не грани сущего. Другого, внутреннего предела. Предела, за которым следует эмоциональный взрыв и единственное, что может спасти – это возможность переключить внимание, направить внутреннюю злость на что-то осознанное, конкретное, выплеснуть гнев, злобу, скопившуюся обиду. И для Тэры это "осознанное" было бесшабашное любопытство Пантеры. Иногда оно водило по краю, иногда скребло когтями у горла, но позволяло по широкой дуге обойти Мегеру. Затолкать злобный рык ей в глотку и как-то существовать дальше…

– Ну, Торопунька, продуешся-шся!

…И сегодня опять любопытство пересилило злость. Бурлящие эмоции топтал вопрос: что же учудил фантазер-программист? Наверное, единственный, кто в этой юдоли скорбноодаренных походил на человека. Ни странная ориентация, ни утонченно-рисованные манеры белобрысого девушку не смущали. Да и вообще, он был здесь единственным с кем можно спокойно потрепаться за жизнь, а за комплиментами не искать подвоха. С ним не было мерзкого чувства вожделенной добычи, трофея. Хотя… Знает ли он о ставке? Тэра в сердцах швырнула измазанную тряпку в развороченный ящик рем-комплекта, выключила свет и темноту наполнил тихий скрежет коготков. Двинулась на свет прожектора гоблина. Окунулась в такую редкую ночную прохладу и ветерок потащил из волос едкий запах. Вокруг зашуршали мыши, а Тэра только ускорила шаг – не пауки же, в конце-то концов. Проскочила сбоку лязгающего погрузчика и выплыла на свет.

– Ну, одумайся, Торопулька, – ныл проигравшийся в пух Фунтик. – Этот гад уже всех обобрал.

Новичок мерзко ухмылялся. Алчущие зеньки скакали между картами последнего противника и высокими столбиками монет.

Тэра привалилась к контейнеру рядом со стариком и дернула за рукав:

– Шкипи, что происходит?

Шкипер сложил руки на груди и прохрипел в бороду:

– Денег у них поровну, а этот… – старик сплюнул. – Торопулька карты принципиально не смотрит. Торгуется и переворачивает. Всё.

– Но денег-то сравнял, – словно боясь спугнуть удачу шепнул Фунтик, пристроился рядом. Обдал Тэру потом, чесноком и глубокомысленным, – что творит, паразит. А?

Торопыжка пристукнул по рубашкам карт и двинул стопку монет.

Гровер шмыгнул и покосился на Бульдога, а тот под визжащие звуки погрузчика облокотился о спинку стула новичка. Сам босс никогда не играл, но игру ценил и, заглянув в карты новенького, еле удержался чтоб не присвистнуть. Тэра видела: Гровер взмок, нервничает. Глядя в карты, и хочет и боится ответить. Программист же с каменным лицом смотрит через стол и только тонкий палец постукивает по измусоленным картам.

– Невозможно, – шептал Фунтик, обливаясь крупными каплями пота. – Просто не в реале… – Тут его нос-картошка шевельнулся, принюхался. Кладовщик погрузил картошку в слипшиеся от масла локоны девушки. – Фу-у.

Тэра пожала плечами. Подумаешь, масло, ну плеснуло из магистрали. Тоже мне, комплимент. Хотя, что с него взять – простоватый чудак. Она сосредоточилась на игре. Противники через стол мерили друг друга взглядами. Гровер напряженно таращился на нервно постукивающий по картам палец с идеальным маникюром, сиреневый пиджак, тонкое угловатое лицо внешне спокойного программиста.

– Палец. – шепнул чесноком Фунтик.

– Ммм? – Тэра видела как тот пристукивает по рубашкам карт.

– Нервничает. Всегда так, когда проигрывает. Мы с парнями давно просекли.

Похоже, Гроверу тоже удалось прочитать соперника, и он двинул ставку. Под надрывные повизгивания погрузчика процедил:

– Поднима-а-аю. – две из пяти стопок монет и бумажная крона двинулись в центр. Зрители напряглись. Каждый мечтал похоронить пришлого гада. Играет он, понимаешь. Их деньгами играет. Фунтик до боли сжал челюсти, видя как ускорился стук тонкого пальца. И вдруг палец замер:

– А не струхнешь, красавчик?… Ну-ка. – Программист обвел напряженные лица спокойным взглядом и уголок рта медленно приподнялся. – На всё.

Перезвон монет и шуршание медленно поползли в центр стола под дружно грохнувший мат.

Бульдог напрягся, ещё раз заглянул через плечо новичка в карты, зыркнул на сумасшедшего программиста, а Тэра нервно прикусила губу. Она не забыла про невидимую ставку. Отшить-то отошьет новенького сосунка, отобьёт охоту, но до чего же противно. Она всем сердцем желала Торопыжке удачи, вот только палец программиста опять нервничал, не предвещая победы.

Гровер радостно хрюкнул. Ещё бы, у него два туза! Ещё два лежат на столе в линию с валетом и дамой червей в компании крестовой двойки. Считай, каре на тузах. А что у худосочного, ни разу не стрельнувшего в карты? Фантики! Дрожащими руками Гровер смял бумажные купюры, обхватил столбики монет, двинул в центр. Под тихий перезвон Тэра поймала на себе маслянистый взгляд наглеца и ногти до боли впились в ладони. Кивнула под шепот Шкипера: