Принц Полуночи. Трилогия

Сорвиголовы выделили пару для прикрытия выжившего Рыцаря.

Гуго сумел прорваться в клинч, увернулся от месящих воздух клинков.

Увернулся?

Фюзеляж его машины лопнул изнутри. И в этот момент таран Блудницы вонзился в спину Великого Мертвого.

Блудница пролетела сквозь орка. Ввинтилась в подброшенное ударом тело и прошла насквозь. Тир умел это. Больше – никто. Раздирать человеческое тело на две части – это игра для демона. Для демона и его живой машины.

Падре казалось, что он слышит хруст костей и рвущейся плоти. Но, конечно, это была иллюзия.

Орки больше не сопротивлялись.

Гуго выбрался из останков болида, сел на землю, но Блудница, стряхивая кровь, как собака стряхивает воду, скользнула к нему. Замерла, ожидая, пока сын хозяина сядет в пилотское кресло.

Старогвардейцы и Сорвиголовы прикрывали Рыцарей, пока те извлекали из болидов тела убитых и помогали раненому. Есть идиоты, утверждающие, что героизм – это глупость. Кто так говорит, – хуже орков. Глупость – это то, что сделали двое, бросившихся на помощь Гуго. Глупость – это то, что не имеет отношения к героизму.

Падре уже присмотрел шлиссдарк, который доставит их всех обратно, но насколько безопасней было бы вернуться домой на своих болидах. Насколько проще в предстоящем разборе полетов было бы обойтись без объяснения таких нелепых младенческих ошибок.

– Хонален, – тихо обронил Риттер. – Они же из Эстремады, ты помнишь? Добыча для демонов.

Пристыдил, солдафон.

Дети, у которых не осталось ничего: ни семей, ни короля, ни родины – эти дети уже не верят в Бога.

Еще не верят.

Что у них есть, кроме неба и друг друга?

Риттер прав, они добыча для демонов, и хорошо, что Риттер видел, хорошо, что Падре видел, как они совершили ошибку. В предстоящем разборе полетов не нужно слишком заострять на этом внимание, а вот Тир должен знать, как уязвимы его ученики. Пусть сделает что-нибудь. Он должен знать, что можно сделать.

И, Господи помоги, что сказать ему теперь? Когда двое его учеников убиты?

Великий Мертвый стал просто мертвым и растерял все величие. Снег подтаял там, где пролилась на него черная кровь, но уже через час снегопад засыпал пятна, а растерзанное тело склевали птицы.

Эта смерть стала переломным моментом войны. Волна орков, уже докатившаяся до границ княжества Сувор, замедлила продвижение, остановилась и начала отступать. Князь был прав – орков насильно удерживали вместе, их тела исковеркали, души изгнали, дух извратили, и сейчас, лишившись божественного покровительства, они потеряли волю к победе. У них осталась лишь безадресная злоба, пожирающая себя самое.

Старогвардейцы, Сорвиголовы и Рыцари Неба сломали войне хребет.

Остановив орков на восточных границах Сувора, объединенные армии перешли в наступление.

В один из метельных дней рефраса, когда ветром сдувало с неба болиды и переворачивало шлиссдарки, стоило лишь пилоту зазеваться, Князь остановил Зверя на входе в ангар.

– Сегодня у тебя другое задание, Волк. Ты сделал свою работу, теперь возвращайся в замок.

– Перестраховываешься?

– Лучше сейчас, чем когда люди решат, что ты больше не нужен. Я знаю, как это выглядит. Но давай обсудим это после войны.

– Ты не знаешь, как это выглядит. – Зверь надел шлем и демонстративно включил портативный шонээ. – Эльрик, меня столько раз использовали, что я в состоянии отличить заботу обо мне от желания поскорей от меня отделаться. Заканчивайте тут сами. Удачи.

– Я приду, как только появится просвет в делах.

– Давай уж, не задерживайся. Меня нельзя надолго оставлять без присмотра.

Они распрощались на этой оптимистической ноте. И уже ночью Зверя теплом и безмятежностью встретил замок на Ничьей земле. Место вне сна и яви, вне мира и Межмирья, место, где не было ни войны, ни опасности, ни новостей.

Только память об убитых мальчиках… Которых он не научил самому главному – не погибать в бою.

А Блудница не беспокоилась о чужих смертях. Блудница была просто счастлива тем, что ей можно получить обратно свои двигатели, оружие и корпус. Во время войны приходилось быть, как все. Это трудно, если успел привыкнуть к хорошему.

Александр Тарсхолль, для всех Мечников старшего поколения остающийся Сашенькой, воспользовался тем, что враг рассеян и лишен Божьей милости. Он добрался до центра Орочьих гор, проник в подземный город, прошел стражу, орков, духов, жалкие остатки жречества и убил царицу, ни на секунду не озаботившись тем, что убивает женщину. Александр Тарсхолль был родом не из Саэти, а из мира, где давным-давно победили идеалы демократии и всеобщего равенства. Александру Тарсхоллю было все равно, кого убивать.

Окончательно деморализованные орки, бросив захваченные города, попытались раствориться в лесах. Их даже особо не искали – у объединенной армии тоже почти не осталось сил. До тех пор пока не появятся новые сехазмелы, до тех пор пока горные орки не вернут себе милость Бога, об угрозе с востока можно было не беспокоиться. Орки лесные немало времени потратят на то, чтобы восстановить подзабытые шаманские практики, а когда восстановят – начнут мстить за все, что им довелось претерпеть. И в первую очередь месть будет направлена на горцев.

О людях лесные орки постараются даже не вспоминать. Люди из скота превратились в опасных хищников, но остались животными. А животным не мстят. Животные вообще не достойны внимания.

Война умирала. Это случилось не в Вальдене, как ожидалось, и даже не на западе Сувора. Война заканчивалась у подножия Орочьих гор. Результат превзошел ожидания, но впереди было еще столько дел, что Эльрик никак не мог выкроить время, чтоб наведаться в замок.

Слишком много дел.

Конец войны не означает наступления мира.

История последняя

ГЛАВА 1

Слишком много дел. Огромная страна еще долго будет оживать после войны. Люди не голодают – об этом позаботились заранее. Люди не замерзают. У людей есть крыша над головой. И дети продолжают ходить в школу – это главное, чтобы дети жили, и учились, и взрослели, чтоб никакая сволочь война не помешала им.

– Эльрик! – Роланд без предупреждения, без единого вопроса появился на пороге. – Эрик убит.

Эрик…

Убит?

Убит во время боя с бандой одичавших орочьих пилотов. Старогвардейцы возвращались из боевого вылета, расстреляв боезапас. Они шли домой, когда встретили этих орков, летевших на запад с запасом зажигательных бомб.

Орков вынудили сбросить груз над безлюдной степью.

Но Эрик погиб.

Князь не поверил. Не стал переспрашивать. Роланд сам понял. Кивнул:

– Это правда. Я видел его.

Эрик. Погиб.

Как это? Эрик? Нет, не может такого быть. Даже в этом проклятом мире так быть не может. Должна же остаться здесь хоть какая-то справедливость. Ну?!

«За что?!»

Молча. Люди вокруг, много людей – не протолкнуться. На тебя, Князь, смотрят во все глаза.

Молчи. Кричи безмолвно, когти в ладони вонзая, чтобы кровь, чтобы этой болью ту, большую, страшную, задавить хоть на секунду.

«За что? Боги… Сначала сын, теперь – внук…»

Молчи.

– Продолжайте работать. Я вернусь позже.

И чтобы не исчезать у всех на глазах – вежливость, спокойствие – по узким лестницам во двор, на ходу меняя личину. Князь? Какой князь? Ах, князь Радзимский! Так шляться где-то изволит, кто ж за ним усмотрит, за князем-то?

И уже на крыльце увидел, как спикировал с небес прямо на заснеженный людный двор бесцветный болид. Выпрыгнул на землю, ловко и гибко, черноглазый, сероволосый, мрачный. Огляделся, людей не видя – плевать он хотел на людей, искал глазами одного-единственного, чуял, что здесь, рядом, но увидеть не мог.