Алёна (СИ)

– Спальный район. Мы договариваемся здесь. Разборки устраивать - другие места есть. Здесь наши шишки живут, поэтому мы здесь ни-ни. Уговор. Но на всякий случай Фернандо - там, - он кивнул на видневшийся в темноте строительный кран. За этими пояснениями Уго заглушил двигатель, оставил мотоцикл в переулке и вместе с алёной вышел в миниатюрный освещённый скверик.

– Вот здесь, - указал он на миниатюрную скамеечку. Присаживайся.

Долго ждать не пришлось. Из темноты переулка вынырнули две тени.

– Почему ты? - вместо приветствия спросил резкий голос. Он принадлежал невысокому патлатому парню. Алёна сразу насторожилась. Не нравились ей вот такие, вертлявые, с развинченными движениями.

– Фернандо занят.

– Видимо, очень занят, - ухмыльнулся патлатый.

– Не твоё дело. Где Санчо?

– Здесь, здесь, не волнуйся, - вышел из темноты второй - в отличие от напарника наголо обритый, коричневый почти до черноты парень. Даже, скорее, мужчина, - прикинула Алёна. И такие, нагло-равнодушные, цедящие слова сквозь зубы ей тоже не нравились.

– Она? - кивнул Санчо в сторону девушки. Не дожидаясь ответа, патлатый вплотную подошёл к Алёне и начал рассматривать, словно ощупывая наглыми навыкате глазами. Девушка демонстративно отвернулась.

– Она! - довольно констатировал патлатый. - Правда, обстриженная и крашенная, но она.

– Кто, "она"? Вообще, какое вам дело, кто она? Давайте о цене. Или разбежимся, - предложил Уго.

– Да. О цене. Тут, видишь ли, заморочка одна проявилась. Не потянете вы.

– Давай ближе к делу. Берётесь или нет. И за сколько. Иначе мы пошли, - напрягся, почуяв неладное, Алёнин напарник.

– Я же объяснил. - Санчо вдруг ухмыльнулся, блеснув жёлтым металлом зубов. По какому то его или патлатого знаку из темноты повыныривали разномастные, но однообразно мерзкие рожи и обступили разговаривающих.

– Это что же? А наш уговор? - удивился, осматриваясь, Уго.

– Да… Уговор… Понимаешь, даже самому стыдно, - картинно потупился Санчо. - Но уж очень большие люди и очень большие деньги. Так что, извини, ничего личного. - Под эти слова двое его подручных грубо схватили Алёну за руки.

– Санчо, но нельзя же так. Ведь жить и жить тебе ещё здесь. Ты же нас знаешь, - пытался толи вразумить главаря Уго, толи протянуть время.

– Конечно, нельзя. Но уж очень большой куш. И я после этого здесь жить не буду. А ребята - он кивнул на патлатого, - они согласны и пожить. Как-то не боятся. Пора решать, говорят, кардинально. Где-то вот так, - он кивнул в сторону крана. Патлатый, ухмыляясь, помахал рукой. На какую-то секунду мощный крановый прожектор зажёгся и осветил стрелу, на конце которой, на самом крюке раскачивался какой-то страшный мешок.

– Вот так " кардинально" теперь и будем…, - начал было патлатый, но тут же свалился от удара Уго.

– Тварь! - закричал Алёнин друг и кинулся на главаря бандитов.

Поняв, наконец, что висело на кране, Алёна завизжала, и укусила одного из стражников за руку. Тот инстинктивно, с целью оглушить девушку, со всей силы толкнул её на каменную стену, отделявшую от сквера внутренний дворик одного из домов. Почему-то не встретив препятствия, девушка упала, но тут же вскочила. И увидела, что стоит в ухоженном садике с аккуратными газонами, блестевшими неестественной зеленью под лунным светом. А она абсолютно голая. Но изумляться и собираться с мыслями долго не пришлось. Две огромные, напоминающие чудовище из " Собаки Баскервилей" псины на всех порах неслись к незваной гостье. Завизжав от страха, Девушка бросилась к стене, ухватилась за какой-то выступ, попробовала подтянуться и… опять оказалась в скверике.

– Что за чёрт! - закричал тот, которого она укусила.

– Ух ты! Это она сама уже? - ухмыльнулся патлатый. Всё, оставив Уго, уставились на Алёну. А тот вдруг начал медленно оседать. Большое красное пятно медленно расплывалось на майке.

Поняв, что произошло за эти мгновенья, от гнева и от стыда за свою неожиданную наготу, девушка вновь страшно закричала, а потом, как в том злополучном отеле, мазнула огнём своего гнева по всем пялящимся на неё глазам. И не успело эхо вернуть её крик, как он повторился криком семерых глоток, ревущих от боли. Ну, не всех ревущих. Патлатый и ещё один, явный гомик, пронзительно визжали. Алёна, перепрыгивая через катавшихся по траве бандюганов, кинулась к Уго.

– Что… ты… с ними…? - прошептал юноша.

– Не знаю. Ты как? Снимай.

Она сняла уже изрядно пропитавшуюся кровью майку и наклонилась к ране.

– Рон, сволочь, - кивнул Уго в сторону патлатого. - Я его свалил, а потом, когда остальные насели, он подкрался и…

Рана была страшная. Напрягшись, девушка увидела, как горят огнём боли разрезанные ткани желудка, печени и почки. Из разрезанных артерий в брюшную полость вытекала, теряя жизненную силу, кровь.

– Это какой- же нож надо… - прошептала она. - Замолчите же, сволочи! А ты, падаль, сдохни! - плеснула она гневом в сторону уже шедшего вдоль стены и кричащего патлатого Рона. Тот упал и замолк. Замолчали и остальные, продолжая только стонать.

– Сейчас- сейчас, - взялась девушка за дело. Сейчас полегчает. Сейчас. Она максимально сконцентрировалась и на пальцах зажглись лучи. Первым делом она сомкнула разрезанные сосуды и сосудики. Подержала в своём целительном поле, склеивая их лучами. Отпустила и увидев, что кровь даже не сочится, с облегчением вздохнула. Затем прикрыла края разрезов на органах. Подержала. Всё остальное - потом. Застонав, впитала и пропустила через себя боль, которая поднялась над её головной черным облаком, медленно рассеявшимся под лунным светом.

Вернувшись к реальности Алёна увидела ошеломлённый взгляд широко раскрытых глаз Уго. Она вдруг вспомнила, что совершенно голая и мучительно покраснела. Но во взгляде юноши не было ничего похабного. Только безмерное удивление и…, ну, преклонение, что ли.

– Ну, как? Легче? Потерпишь? - спросила она и не дожидаясь ответа кинулась к одежде. - Потерпи. Надо ехать… Что с Фернандо.

– Да, фея, - уже окрепшим голосом согласился юноша. - Едем. - Он попытался встать. Уже натянув майку и джинсы, Алёна подхватила его и потянула к оставленному в темноте мотоциклу.

– Сможешь держаться? Не упадёшь? - утраивала она Уго на задное сидение.

– Если можно, я вот так - сцепил он руки на животике девушки и приткнувшись головой к её спине.

– Ты только держись.

Алёна завела двигатель, но вначале рванулась назад, в сквер и подъехала к ползущему по земле Санчесу.

– Что с Фернандо? Говори, разрешаю!

– Нииичееегоо. До сииигнаала Рооона нииичегоо, тооолько пооодвееесиить. Пооощади! - завывая ответил главарь. У Алёны отлегло от сердца.

– Кто и за сколько?

– Нааачальниик пооолииициии. Ссстооо гррааандооов.

– Чего?

– Тыыысяяч. Стооо тыыысяч. Пооощаадии!

– Молись, чтобы Фернандо был цел! - уже разворачивалась на мотоцикле девушка. Она газанула по переулкам в направлении крана. Если до сигнала ничего, "только подвесить", то что после сигнала? И успел ли этот гад подать сигнал? И, значит, кто-то там должен быть? Она подъехала к пирсу, над которым возвышался злополучный кран. Где-то там, в небе начиналась стрела, на тросе которой качался страшный груз. Она успела выключить зажигание и посадить на какую-то бетонную тумбу вновь ослабевшего Уго, когда к ней подошли двое, как она догадалась, Санчевых подручных.

– За дружком, небось, - ухмыляясь поинтересовался один из них - невысокий, почти квадратный качёк, явно влюблённый в свои бицепсы. Второй, осветив фонариком Уго, довольно хмыкнул и не обращая больше на него внимания встал за спиной у девушки, обжигая её шею своим дыханием.

– Да, за ним. Санчо сказал ехать сюда.

– А мне вот Санчо ничего такого не говорил.

– Но сигнала то не было!

– А вот мы сейчас уточним.

Он раскрыл мобильник и Алёна приготовилась к худшему. На всякий случай она попробовала отцепиться от стоящего сзади. В больнице, исцеляя девчат с эпилептическими припадками, одна видела, какая часть мозга светилась нездоровым цветом. И сейчас она направила в голову заднего мысленный импульс. Только не голубой, успокаивающий, а чёрный, гневный.