День Победы. Гексалогия (СИ)

— Запись нам прислали по почте, вот конверт. — Найджел Бриггс показал бумажный квадрат. — Естественно, отправитель неизвестен. И мы не единственные счастливчики, Гарри. Кое-кто из коллег, работающих здесь, в Москве, тоже получил похожие записи. Эти чеченские ублюдки успели создать целый архив, мать их!

— Мы пустим это в эфир? Рейтинги нам обеспечены!

— Не знаю, черт возьми, — растеряно пробормотал Бриггс. — Рейтинги, да, конечно, но это будет хороший удар по американцам, ведь на форме чеченцев логотипы «Юнайтед Петролеум», они числятся сотрудниками службы безопасности корпорации. А за нефтяной компанией стоят люди из Администрации, не зря же нефтяников охраняет Армия США. Если вывалим на всеобщее обозрение эту грязь, нам не простят, да, Гарри!

— Не мы, так другие, кто-то не удержится от такой возможности!

— Но мне моя голова и кресло под моей задницей пока еще достаточно дороги, я не готов рисковать, — помотал головой Найджел Бриггс. — Все это может оказаться провокацией, вся эта грязь.

— Если так, шеф, мы можем сами разобраться во всем! Я готов съездить на место, посмотреть, что к чему! Отправь в командировку меня и Уильяма!

— Там же война, Гарри! Я американцы не очень рады репортерам, предпочитают обделывать свои делишки без лишних глаз и ушей!

— Тем более мне нужно быть там, — напирал Хопкинс. — На войне я провел половину своей сознательной жизни, Найджел! Черт возьми, я был на Балканах, в Ираке, в Палестине, и не думаю, что в России будет страшнее! Ты же можешь договориться с американцами, чтобы они разрешили нам работать в своей зоне ответственности?

— Будет непросто, — задумался Бриггс, но по его взгляду Гарри Хопкинс уже понял, что шеф московского бюро «Би-Би-Си» ухватился за идею. Запахло эксклюзивном, Найджел Бриггс знал, на что способен его подчиненный. — Вас будут опекать постоянно, держать на коротком поводке, не дадут ступить и шагу!

— Ты, главное, сделай так, чтобы мы с Уильямом были там, все остальное — моя забота, Найджел! Дай мне неделю, и у нас будет «горячий» репортаж!

В эти часы не только Бриггс, но и главы представительств других информационных агентств, аккредитованных в Москве, мучились сомнениями, получив копии чеченского видеоархива. Кто-то решил рискнуть, выпустив в эфир кадры расправ над русским населением, из принципа или в погоне за вниманием аудитории. Другие, более осторожные, отложили записи в сторону, чтобы воспользоваться ими потом, при более удобном случае — или не воспользоваться вовсе.

Но было уже поздно. Глобальная компьютерная сеть уже была переполнена чеченским видео. Ролики копировались с сайта на сайт, став доступными пользователям всего мира, и тысячи пар глаз по всей планете впивались в мерцающие мониторы, вслушивались в крики умирающих и злой рык их убийц. Этому шествию из страны в страну, с континента на континент, не могло уже помешать ничто, не запреты, не окрики из Вашингтона, не попытки АНБ заблокировать серверы и отключить линии связи.

Полковник русской полиции Тарас Беркут был, возможно, одним из первых, увидевших записи. Сидя в своем кабинете, предельно скромно обставленной каморке на базе батальона оперативного реагирования, офицер с каменным выражением лица уставился в монитор. Казалось, он смотрит куда-то в бесконечность, сквозь экран, не замечая мелькающие кадры. На мониторе снова и снова умирал сельский священник, пытавшийся встать на пути и двуногой нелюди, вновь вспыхивала изрешеченная сотнями пуль церквушка, и гул пламени заглушал истошные крики сгоравших заживо людей, моливших о пощаде.

Осторожный стук в дверь заставил Беркута отвлечься от монитора. Обернувшись к входу, полковник грозно рыкнул:

— Кто?

— Господин полковник, — раздался из-за двери голос дежурного, — прибыл командующий бригадой! Требует вас!

— Мать его, — недовольно буркнул Беркут. — Иду, лейтенант!

Командир бригады ждал полковника возле вертолета. Гордо расправив плечи, на которых красовались полевые генеральские погоны, он бродил взад вперед, грозно хмурясь и морща лоб.

— Господин генерал… — Беркут остановился в нескольких шагах перед своим командиром, приложив ладонь к козырьку.

— Какого хрена ты тут творишь, полковник?! Что все это значит?! почему меня среди ночи будят американцы и жалуются, что ты со своими дуболомами взял в плен их солдат?! Ты что, рехнулся?! Погоны долой, мать твою!!!

— Господин генерал, я следовал инструкциям! Американцы без предупреждения пересекли границу зоны ответственности, нанесли удар по нашей территории!

— Что?! Молчать, полковник!!! Твои люди убили американских солдат!!! Ты это понимаешь?!

Бывший полковник службы исполнения наказаний, высоко вскарабкавшийся по карьерной лестнице после капитуляции российского правительства, казалось, мог в любой миг лопнуть от переполнявшего его гнева. Сжимая кулаки и брызжа слюной, он грозно надвигался на Беркута, несмотря на то, что был на голову ниже своего подчиненного.

— Я приказал американцам сложить оружие, в ответ они открыли огонь, — спокойно произнес Тарас. — Были ранены двое моих людей. Один сейчас в санчасти. А инцидент с американцами, кажется, уже исчерпан. Пленных мы отпустили, передали лично в руки их командованию. Даже извинились.

Тарас Беркут вспомнил, как его бойцы выталкивали из вертолета американских десантников. Грязные, в порванном камуфляже, многие со свежими повязками, американцы были растеряны и напуганы. После того, как их обыскали и отобрали оружие, доблестные бойцы Сто первой дивизии, явно не такого приема ожидавшие на русской земле, окончательно впали в уныние. Кто-то пытался жаловаться, что-то требовать, но все слова наталкивались на молчание русских полицейских.

Американцев заперли в пустой казарме, не забыв выставить охрану, но пленные даже не думали о побеге. Так, взаперти, они провели несколько часов, пока на рассвете с американской стороны не прибыл вертолет, доставивший на базу батальона хмурого и злого американского генерала. На летное поле под конвоем вывели пленных, не тратя время на формальности, и несколько самых трудных часов для бойцов десантных войск Армии США закончились. Во всяком случае, им повезло больше, чем многим другим, чьи тела видел сам Беркут на месте боя.

— Инцидент с американцами может и исчерпан, но не с тобой, полковник! Ты открыл огонь по нашим союзникам!

Командующий бригадой продолжал напирать на Тараса Беркута, сотрясая кулаками и свирепея се больше с каждой секундой.

— Эти союзники покрывали и покрывают чеченских бандитов, якобы охраняющих нефтепровод, а на самом деле вырезающих наши, русские деревни! Вы видели, что появилось в Сети? С каждым часом роликов все больше! Я был в той деревне, Некрасовке, видел, что от нее осталось. Ни одной живой души! Всех жителей согнали в церковь, заперли там и сожгли заживо! Всех — детей, стариков, женщин! А янки пытались меня убедить, что это партизаны!

— Нет никаких партизан, есть террористы, и точка! Это тебе понятно, полковник?!

— Если и есть террористы, то только по другую сторону демаркационной линии! И прибыли они сюда прямиком с чеченских гор! Вы хотите, господин генерал, чтоб я и мои люди терпели все это дерьмо?! Чтобы делали вид, будто ничего не происходит, пока рядом режут беззащитных женщин и стариков?! Мне предложили вернуться в строй, сказали, что нужно защищать Россию! Но кого я должен защищать на самом деле?

— Отставить, полковник! Тебе вернули погоны, чтобы ты обеспечивал порядок на вверенной территории, боролся с террористами и бандитами, теми, кто прячется по лесам, а не с американцами! Они пытались сделать твою работу, полковник! Готовь дела к передаче, ты будешь отстранен от командования! Жди приказа!

— Есть, господин генерал!

Появившийся со стороны здания штаба дежурный офицер, бежавший со всех ног к своим командирам, придерживая на голове норовившую свалиться под ноги фуражку, отвлек и генерала и Беркута, несмотря на угрозы и брань, остававшегося спокойным, как скала. Лишь желваки, вздувшиеся на скулах, выдавали напряжение, разрывавшее полковника изнутри.