Я, Менгск (ЛП)

"Это моя жизнь, а она думает, что я шучу?"

– Я сегодня уезжаю, добавил он.

Мать ударила его по щеке.

Когда ладонь Кэтрин соприкоснулась с щекой сына, выдох удивления среди присутствующих разбежался как рябь по воде.

– Ты глупый бестолковый мальчик, – набросилась на Арктура Кэтрин. – Глупый и эгоистичный парнишка. Таким образом ты хочешь насолить отцу? Сделать мне больно? Ты хоть подумал о том, что ты сделал?

– Я прекрасно представляю, что делаю, – сказал Арктур. Оскорбительная пощечина лишь укрепила его в принятом решении. – И ты только что облегчила мне задачу.

Кэтрин потянулась к нему, но Арктур убрал ее руки и встал на ноги. Мать смотрела на него снизу вверх. На ее глазах показались слезы.

– До свидания, мама, – ровным голосом сказал Арктур, засовывая документы в карман куртки. – Извинись за меня перед Дороти, и скажи, что у меня не было возможности попрощаться с ней лично. Скажи, что я обязательно напишу ей.

– Нет! – Кэтрин зарыдала, но ее плач поглотили аплодисменты, что по-прежнему грохотали в палате Сената. – Арктур, Боже мой, пожалуйста, не делай этого... подожди!

Казалось, Арктур не заметил ужасное состояние матери, ее горе и печаль. Гордо подняв голову, он пошел сквозь толпу сидящих в галерее людей, чувствуя на себе удивленные взгляды, намереваясь покинуть это место с достоинством.

Сильная рука схватила его. Арктур повернулся, чтобы разобраться с человеком, посмевшим сделать это.

Перед ним стоял Айлин Пастер. Лицо посла Умоджи дышало гневом.

– Ваш отец никогда не простит вам этого, Арктур.

– А я и не прошу его, – отрезал Арктур, освобождаясь от хватки.

– Вы могли это сделать это в любой момент, тогда почему именно сегодня? – не отставал Пастер.

Арктур посмотрел мужчине в глаза. В его пристальном стальном взгляде Айлин Пастер увидел нечто такое, что невольно отшатнулся, как будто его ударили

– Иногда, чтобы поставить точку, необходимо сделать нечто из ряда вон выходящее, – сказал Арктур.

Пастер осуждающе покачал головой и оглянулся на плачущую Кэтрин.

– Ну что ж парень, – с сожалением сказал он, – ты сделал это. Будем надеяться, что тебе не придется жалеть об этом.

– Не придется, – обещал Арктур и, развернувшись, ушел.

КНИГА 2

АРКТУР

ГЛАВА 7

Десантный катер типа «Выбрасывающий» ревел в верхних слоях атмосферы Сунъяна. За его крыльями бушевал огонь, а по бронированным пластинам тепловой защиты проходили всполохи оранжевого пламени. Это делало его похожим на парящего феникса. Быстро снижаясь к поверхности планеты, судно оставляло за собой полосы конденсационного следа.

Этот летательный аппарат был доказательством того, что достаточно иметь пару больших двигателей, чтобы удержаться в воздухе. Когда судно вошло в атмосферу его двигатели, находящиеся за короткими изогнутыми вниз крыльями, изрыгнули струи пламени.

Десантные катера предназначались для переброски вооруженных сил Конфедерации, – быстро и безопасно, хотя ни с одной из этих двух задач они не справлялись особенно хорошо. Вцепившись в металлическую стойку рядом со своей головой, Арктур понимал что, несмотря на все другие соображения, удобство определенно не входило в цели конструкторов.

Подобные машины могли нести в своих грузовых отсеках что угодно, от пехоты до осадных танков. Отсек, отведенный для бронированных десантников Арктура – его отделение носило название «Доминион», – был похож на промасленную и запыленную металлическую пещеру.

«ДесКаВ»^[32] вздрогнул, когда пошел на снижение. Шум ветра и рев двигателей делали обычные разговоры невозможными, приходилось пользоваться шлемофонами. Помимо шестерых солдат в бронескафандрах катер нес огромный осадный танк; и его гигантский поскрипывающий корпус, закрепленный несколькими гремящими цепями, занимал большую часть пространства в трюме. Перевозка такого количества солдат вместе с осадным танком являлось нарушением устава, но на такое размещение пришел приказ сверху, а Арктур не собирался обсуждать приказы на таком раннем этапе своей карьеры.

Его пятеро бойцов сидели лицом к задней части освещенного красным светом отсека, на неудобных металлических скамейках, выглядевших так, будто слепой сварщик случайно приварил их к внутренностям фюзеляжа.

– Так какова обстановка, лейтенант? – в сотый раз спросил Янси Грэй. – Что нас ждет?

Арктур вздохнул. Неугомонный уроженец Тарсониса, не имел привычки отставать до тех пор, пока не получит ответов. А также он имел странную, наивную веру в то, что командование должно держать его в курсе всех событий. Он служил еще достаточно недолго, поэтому не понимал, что пехотинцы на линии фронта подобны грибам: напичканы дерьмом и пребывают во мраке неведения.

– О, господи, Янси, сколько раз ты еще собираешься это спросить? – воинственно сказала де Санто. – Как только лейтенант узнает, что там происходит, он нам расскажет. Верно, лейтенант?

Даймонд де Санто (или Ди, как ее звали напарники) была смуглой девушкой, выросшей на Тирадоре-9. Дочь подневольных рабочих, трудившихся на одном из многочисленных курортов и курортных городков, которые сделали планету столь привлекательной для потомков Старых Семей. Армии мужчин и женщин, задолжавших деньги одному из многих финансовых институтов Конфедерации, были вынуждены работать там, погашая долги и обеспечивая нужды гостей, чтобы тем не пришлось лишний раз и пальцем пошевелить.

Нужно ли говорить, что Даймонд де Санто не особо наслаждалась такой жизнью. Поэтому в свой восемнадцатый день рождения, она без промедления записалась в армию в первом же пункте вербовки, который смогла найти. За шесть месяцев Арктур неплохо узнал ее. Он видел в ней стержень хорошего солдата, но Даймонд, будучи человеком озлобленным, всегда оставалась грубой и упрямой.

Она очень нравилась Арктуру.

И благодаря некому странному, извращенному притяжению, де Санто признала в нем родственную душу. Она тоже выражала привязанность к Арктуру, которая напоминала молодому лейтенанту связь между его отцом и Эктоном Фелдом.

– Эй, я только спрашиваю, – сказал Янси. – Нет ничего дурного в желании знать, что происходит, не так ли? В конце концов, я вообще-то уже грезил об отпуске, не получи мы это назначение.

– Мы все грезили об отпуске, – сказала де Санто язвительно, нисколько не скрывая своего раздражения от такого специфического решения гениев из командования.

Она была не единственной, кого раздражала ситуация с отложенным отпуском. Арктур планировал съездить на Корхал, чтобы увидеть мать и малышку Дот. Он не виделся с ними с тех пор как поступил на службу, хотя и писал им много раз по Конфедсети.

Мать в конечном итоге отвечала ему, хотя в ее словах уже не было той открытости и теплоты, как в письмах, что она писала Арктуру в академию. Ее ответы содержали известия о сестре и Корхале (и его неприятностях), но практически отсутствовали упоминания об отце, не считая того, что он остается в добром здравии.

Дороти не ответила Арктуру ни на одно из писем. Вероятней всего, она до сих пор мучительно переживала его внезапный отъезд. Арктур надеялся что, когда эта миссия завершится, у него будет шанс навести порядок в отношениях с семьей. Потому что последние полтора года заставили его понять, как сильно он по ним скучает.

Даже по отцу, к великому удивлению Арктура.

Немалую часть писем, конечно, составляла переписка Арктура с Жюлианой. И, похоже было, что она не потеряла к нему интерес, несмотря на разделяющие их световые годы.

Они как раз договорились встретиться на Тирадоре-9, прежде чем Арктур отправится на Корхал. И когда отпуск, в конце концов, так и не состоялся, он был вынужден признать, что с нетерпением ждал этой встречи.