Грядущая буря

За исключением, возможно, лишь ее самой, естественно. Сара с удовольствием думала, что она становилась с каждой минутой все опаснее. Было приятно снова ходить, не чувствуя боли, хотя она все же еще ощущала определенные внутренние подергивания в животе, что там что-то тянет, но это могло сигнализировать также о сращивании и заживлении. Особенно когда она напряженно тренировалась, а она это делала, стараясь вернуть себя в боевую форму.

Она была в отличной физической форме даже на строгом режиме, пока эта сумасшедшая сучка Таня не пробила ей артерию во время нападения, в котором она, к счастью, выжила. Нападение отбросило ее назад физически, но позволило ей завоевать к себе сочувствие, благодаря чему ее перевели на режим минимальной изоляции.

К сожалению, там у нее обнаружилось неприятное и даже опасное проявление желтухи, из-за чего она еще чувствовала себя слабой. Лучше мест, чем больницы, чтобы подхватить какую-нибудь заразу, не найдешь. Посредством своей физической слабости и недомогания и красноречивости Рэя она оказалась как раз там, где хотела – но никогда не ожидала – оказаться.

Шокированная тем, что вновь столкнулась с доктором Зильберманом, Сара затем погрузилась в обыденную жизнь этого заведения. Но она все еще до сих пор поражалась тому, как сильно она расстроилась, неожиданно столкнувшись с ним лицом к лицу. Это и понятно, те дни, когда она находилась под его надзором, нельзя назвать самыми светлыми в ее жизни.

И она была рада тому, что последние две недели она была предоставлена лишь ??доктору Рэю и препаратам, которые она принимала. Сара понимала, что в конечном итоге ей все-таки придется столкнуться с по-настоящему хорошим доктором и со сложным комплексом заморочек, связанным с эмоциями, которые он у нее вызовет, но пока еще этого не было. «Пожалуйста, Боже, пока не надо».

И по-прежнему, после стольких недель, проведенных на больничной койке, равно как после длительной физио-и психотерапии, все это ей более чем наскучило, это ей надоело. Ей не хватало Джона, и она постоянно думала о нем. Но благодаря Дитеру – которого ей тоже не хватало, до такой степени, что она чувствовала себя одинокой, – Сара за него не боялась. Уголок ее рта чуть приподнялся, и она сказала себе, что должна быть даже благодарна за то, что ей сейчас скучно. Это было нечто вроде отдыха.

Она также обнаружила, что постепенно пристрастилась к телевизору. Это нельзя было объяснить контентом; Сара была убеждена, что телевидение оказывало определенное снотворное воздействие на мозг. Но все, что способствовало ее успокоению, утешению и даже хотя бы частичному развлечению, до тех пор, пока она об этом не забывала, являлось тем средством, которое она с удовольствием использовала.

Сара вошла в общий зал, обнаружив там медсестру, переключавшую каналы, и плюхнулась на один из потертых диванов.

«Народ, вот очень важная программа», сказала женщина. «Уверена, вам она очень понравится». Затем она тоже села.

Чуть приподняв бровь, увидев это, Сара откинулась на спинку дивана и скрестила ноги. Медсестры обычно не смотрели телевизор вместе с пациентами. Вероятно, эта медсестра должна была работать, в противном случае она сидела бы в сестринской и смотрела бы маленький портативный телевизор, который у них там имелся.

«Может, это будет интересно», подумала Сара.

ОКЛАХОМА-СИТИ, ШТАТ ОКЛАХОМА

Рон Лабейн смотрел из-за кулис, как Тони разогревал для него толпу. Для этого многого не требовалось, все и так уже были возбуждены, присутствуя здесь, на презентации нового шоу. Новый телеканал движения Новых Луддитов работал очень неплохо, несмотря на то, что показывал в основном сюжеты о природе, новости и ток-шоу экологической тематики. Но именно его ТВ-шоу, как ожидалось, должно было привлечь аудиторию, по крайней мере, в три миллиона человек, а, возможно, и более, и двести человек из них находились сейчас прямо здесь, в студии. Здесь было жарко, от освещения, и пахло озоном, потом и макияжем.

Он серьезно подумывал перевести работу в Калифорнию, где у них были лучшие условия и более подготовленный персонал. Но после некоторых размышлений он передумал и выбрал Оклахома-Сити. Сейчас он хотел сделать заявление о том, что Новые Луддиты были именно такими – новыми. Не частью истеблишмента, не толпой, нанятой старой финансовой аристократией, никем не купленной карманной тусовкой. В наши дни размещение общенационального шоу вдали от обоих побережий походило на провозглашение независимости. Такое решение уже само по себе их выделяло.

Рон следил за тем, как над улыбающейся, машущей руками и аплодирующей аудиторией перемещаются камеры; музыка была вдохновляющей, но в то же время в подходящем ритме, и пока он следил за происходящим, зрители начали в ритм хлопать в ладоши и раскачиваться, сидя на своих местах, пока весь зал не пришел в движение.

«Главное улучить нужный момент», подумал он и выбежал на сцену, подняв руки и тоже начав хлопать в такт с ними. Публика пришла в неистовство. Шоу «Новый день» в первую очередь являлось ток-шоу с небольшим вбросом музыки для подогрева. Так уж получилось, что певцы и музыканты, которых они выбрали для презентации, были именно теми, которых выбрал сам Рон.

Он был человеком удачливым. Ведь всегда существовала преданная ему молодежь с талантами, способная зажигать, но это еще не означает, что публика ее примет. Найти талантливых юнцов, которые были согласны с философией Лабейна, и сделать их с их музыкой привлекательными для миллионной аудитории – это просто чудо. Чудо, которое ему удавалось совершать теперь уже четыре раза.

Он пошутил, что уже начинал подозревать, что занялся не тем бизнесом.

Постепенно, после еще нескольких шуток, Рон приступил непосредственно к своему выступлению, приняв тот интимный, практически родственный тон, который, как показывали опросы, его аудитория воспринимала лучше всего.

«Вы знаете наверное», начал Рон, «что в связи с этими сбоями в электроэнергии в Калифорнии, люди стали говорить, что мы должны пересмотреть свое отношение к ядерной энергетике». Он постепенно, шаг за шагом, стал вводить их в курс дела, отметив, что можно использовать другие ресурсы, действовать на основе иных планов. «Вопрос лишь в том, что никто не хочет вкладывать деньги в эти, иные альтернативы, так как всех нас убедили в необходимости строительства новых АЭС. И что бы они все ни говорили, атомная энергия не является чистой, и она небезопасна. А теперь еще президент хочет дать им неограниченную защиту от ответственности. И что, вы чувствуете себя в безопасности?»

Вообще-то у Рона на сегодняшнем шоу был приглашенный гость, придерживавшийся иной точки зрения, и у этого парня имелась неплохая аргументация. У него, кроме того, имелся характер, и склонность принимать все близко к сердцу, иногда даже лично, и Рон собирался это использовать. В конце концов, поговорка «В хозяйстве все пригодится» была одним из девизов Новых Луддитов.

Он прервался на рекламу, пообещав грандиозное шоу, когда они вернутся в эфир. После чего настал черед голоса диктора, расписывавшего достоинства экологически чистой номенклатуры чистящих средств. Рон прошелся по сцене и занял свое место за столом, улыбаясь своей аудитории. Он чувствовал, что всё пройдет замечательно.

МОНТАНА

Клея выключила звук на время рекламы и задумалась о том, что она увидела по ТВ. Рон Лабейн являлся одним из проектов Серены, который Клея восприняла от нее в качестве наследства с некоторым энтузиазмом. Она видела в этом определенный потенциал, способный сбить с толку и разделить людей, которым ее предшественница в полной мере не воспользовалась. Что может быть лучше, в целях максимального ослабления человечества, чтобы в Судный день выжило как можно меньше людей, которых можно было бы использовать против внезапного и стремительного натиска машин-убийц, чем поощрять фобию к технике?

Лабейн сделал ядерную энергетику вопросом дня в своей программной речи на открытии этого шоу. Это была довольно эмоциональная проблема для людей – особенно для американцев, по целому ряду причин.