Шустрый (СИ)

Почесал бестолковку и решил дополнительно сделать дробовик, еще один козырь мне не помешает. Казалось бы чего проще? Укороти аркебузу и поставь капсюльный замок. Только вот ножовки по металлу не существовало в природе — чем пилить прикажете? Пришлось воспользоваться наждаком, хотя бы такой станок для заточки клинков у мастера был. Приклад с пистолетной рукоятью пришлось вытачивать самому. Получил этакий обрез-переросток, рассчитанный на стрельбу картечью. Он в отличии от остального оружия был более эффективен, нагрудник пришел в полную негодность. Я не поленился и каждую картечину снабдил проволочкой. Выстрел состоял из двенадцати штук. Пропахший дымом, оглохший, но очень довольный я отправился к себе. Закончил день, сшивая сумочки и чехол, на это дело пустил остатки фартука.

Результата от поедания кинту я так и не заметил. Скорее всего что-то сделал не так или она действительно была неспелая. Ладно, не загнулся от нее и на горшок поминутно не бегал — уже хорошо. С этой мыслью завалился спать.

Глава 12

Поеживаясь от прохладной водички, я плескался в ведре у колодца. Заменитель душа получился неважным. Эх, где ты мой ионный очиститель тела и паровая стенка? А лучший друг человека — всасывающий унитаз? Сильнейший наркотик изобретенный человечеством, все на нем сидят! Комфорта мне — комфорта! Обтерся грубым полотном и пошел одеваться, пора роту навестить и так один день пропустил.

Еще на подходе, я заметил что-то странное — у входа никого не было. Утром, там обычно всегда народ толпится. А тут как шаром покати, даже караульных нет. Я встревожился и пошел быстрее. В дверях столкнулся с пограничником из другой роты, раньше я эту рожу не видел. Он тащил мое мясо. Точнее не мое, а кабанье, сути дела это не меняло, я тотчас же пробил ему в репу.

— Ты куда мое добро попер?! Воруем?

— Ничего я воровал! — взвыл солдатик. — Все сдохли, чего добру пропадать? Не я, так другие возьмут!

— Как? — в груди у меня похолодело.

— Не знаю я! Командир утром сказал, что еще один отряд не вернулся с патруля. Я стал искать кто, здесь единственная из вновь заселенных казарм пустует. Значит они тут жили. Вещи их брать на память не возбраняется, все так делают! Просто я первый пришел, скоро остальные подтянуться.

— На память говоришь? — я нехорошо уставился на пограничника. — Бежать, сволочь!

Проводил взглядом улепетывающего во все лопатки бойца, зашел в казарму и уставился на пустое помещение. Мать вашу! Визгуны, суки! Не знаю, кто вы такие, но даром вам это не пройдет! Они конечно, дрянь были людишки, но они мои люди. Мой первый отряд, который на комбикорм пошел. Я вас вычислю и сделаю вам больно. Меня этому учили. Проникнуть, узнать и уничтожить — это другое название моей специальности. Нужно взяться за дело всерьез, неизвестно через какое время за мной придут, дорога каждая минута.

Направился к Весту. Он по своему обычаю сидел в трактире и накачивался вином. Присел рядом.

— Шустрый, привет! Ты почему живой?

— Сам не знаю.

— Я думал, ты уже хладным трупом в лесу валяешься. Раз такое дело, иди к интенданту. От командования тебя на время расследования отстранят.

— Какое расследование?

— Ну как же, рота мертва, а ее лейтенант нет. Тебе ничего подозрительным не кажется? Подумай, что в рапорте писать будешь.

— Спасибо за совет.

Я встал и направился в донжон. Старый увидев меня, только хмыкнул, но ничего не сказал. Хотя, какой он теперь старый? Мужик лет пятидесяти на вид, морда довольная донельзя. В отличии от меня, на него кинту подействовала как надо. Он запустил меня в дверь и кивнул в сторону кабинете интенданта.

Я спустился в подвал.

— Лейтенант Шустрый, прибыл для разбирательства. — доложил я.

— Вижу, что прибыл. Как так получилось? В роте вчера не был, в рейд не пошел. Струсил?

— Никак нет! — бодро доложил я. — Приболел немного, видимо простудился на охоте. Вестовой приходил утром, о рейде мне не сообщал. Больше никого из роты не видел. Начальник складов может подтвердить. Куратор тоже знал где меня искать. Я с территории складов не уходил, найти меня было легко.

— Как вовремя ты заболел. От службы отстраняю, поступишь в распоряжение архивариуса, донжон покидать запрещаю. Любая попытка его покинуть, будет рассматриваться как доказательство вины. Понятно?

— Да.

— Слуга покажет тебе твою комнату. Ступай.

Новое жилье мне не понравилось. В подвале, окон нет, как и запоров на хлипкой двери. Инстинкт самосохранения взвыл, предупреждая о ловушке. Я к нему прислушался и вечером решил податься в бега. Сто пудов, визгуны явятся ночью. Старый отвел меня к архивариусу, молодому парню по имени Вегент, по крайней мере что-то похожее он процедил через губу. Вручил мне каталог с карточками и отвел в дальнюю комнатушку.

— Свитки и рукописи видишь? Разложишь на стеллажи в соответствии с каталогом. — он указал на кучу бумажного и пергаментного хлама лежавшего на полу.

— Сделаю. Как мне свои вещички со склада забрать? Судя по всему я здесь застрял надолго. Можно кого-нибудь послать с запиской к Расту? Мне всего-то одна сумка нужна, имущества у меня немного, не нажил еще.

— Мне твои проблемы по барабану.

— Это по тому, который ты вместо головы на шее носишь? Слушай сюда тля бумажная, я тебе сейчас в него настучу, если ты слова цедить не перестанешь и ухмылочку твою сотру. Ты что, в отличии от меня из золотой дырки вылез? — я схватил его за воротник и подтянул его к себе. — Ты теперь мой начальник, так что прояви заботу о личном составе! Что бы через час мои шмотки здесь были! Меня может быть завтра на плаху отправят, но перед этим знаменательным событием, я тебе все кости переломаю. Будешь на костылях скакать. Понял?! — я врезал ему под дых.

— Да. — заикаясь, выдавил парень.

— Метнулся за сумкой и не дай тебе Небесный отец в нее заглянуть. Попробуешь начальству стукнуть, прирежу! Если что не так — ты покойник, и никто тебя не спасет! Прекрати ухмыляться! — я врезал ему ладонью по губам.

— Это нервный тик.

— Мне, все равно! Убежал, пока я добрый!

Проводил архивариуса взглядом и пробежался по библиотеке. Коридор и несколько комнат. Входная дверь одна, надежная и засов есть. Задвинул его, принес табурет и приготовился ждать. Архивариус мог выкинуть что угодно, первое что может взбрести в его голову — доложить начальству. А я только один пистолет захватил, маловато против полноценного караула. Другого выхода нет, просто так мимо Старого не пройду, замков на двери три штуки, не считая засовов. Ночью поковыряться в них можно, днем вряд ли — заметят. Что я вообще про этот долбанный донжон знаю? Ничего! Слуги и охрана где? Не может быть, что бы их не было. Аристократы вообще любят в своих домах извращаться по всякому. Сами ходят по одним коридорам, а прислуга по другим, параллельным проходам. Полное впечатление, что в доме кроме хозяев никого нет, несмотря на то, что за стенкой кипит жизнь. Отдельные двери, туалетные комнаты и прочее, даже часовни отдельно.

Как тут кстати насчет потайных ходов? В любом порядочном замке их должно быть множество, по умолчанию, положено так. Вот зачем спрашивается они нужны, если по ним нельзя наружу выбраться? От врагов тоже не спрячешься, при должном старании все равно найдут. Ответ простой — что бы за слугами подсматривать! Вдруг сопрут что-нибудь или жену конюх пользует, думая что хозяин в отъезде? Здоровая подозрительность не одному дворянину жизнь спасла.

Парнишка меня не подвел, постучался в дверь примерно через час. Трусливый оказался без меры. Впрочем я на это и рассчитывал, сержанты хорошо в меня науку подавления вбили. Приходит в часть призывник или там контрактник, вскормленный мамиными пирожками и привыкший жить как хочет. Считающий себя независимым, крутым и далее по списку. В армии такие не нужны, серв — вот идеал солдата, желательно без искина, с простым калькулятором. Как в короткие сроки сделать из него солдата, не калеча? Мой сержант говорил примерно так: «Сначала я втопчу вас в грязь, а потом из этой грязи вылеплю воина!» И ведь работало! Весь смысл, не давать человеку думать, каждую минуту он должен быть занят исполнением приказов, быстро — еще быстрее! Тупые запреты и распоряжения, плюс угроза физической расправы. Не драка — нет, с вами никто не дрался, вас били. Ставили в такое положение, которое исключало возможность сопротивления и тупо лупили. Не то что бы больно, не то что бы сильно, но постоянно. Военная машина отрабатывала дрессуру людей веками, осечек почти не было, для тех кто не поддавался, существовали дисциплинарные батальоны и гауптвахты.