Неистребимый

ающая ксомох, но с разрезом спереди, чего у ксомохов не бывает… Цвет… Маг чуть поморщился. Цвет одежды засферника был настолько насыщенно-черным, словно кроивший его портной использовал для своего изделия полотно первородного Мрака. Черный цвет — цвет грабителей и убийц, цвет виритовых доспехов Вестников, цвет… Плохой, в общем, цвет, скверный… Неудивительно, что многие завсегдатаи трактира прервали свои разговоры, стоило только чужаку возникнуть на пороге. Но для Гилсвери сейчас цвет не имел значения. Он обладал слишком многими знаниями и слишком долгим жизненным опытом, чтобы не понимать, что для чужаков в большинстве случаев цвет не имеет никакого другого значения, кроме эстетического. Вот если бы чужак был местным магиком, прошедшим присвоение Ранга, то тогда цвет его одежд значил бы нечто весьма неприятное для их обладателя…

До Гилсвери внезапно дошло, что внутренним зрением он видит лишь плотную серебристую ауру незнакомца, вернее, ее контур вокруг тела, но не чувствует его самого. Ни эмоций, ни отголосков мыслей. О том, что чужак чувствует, можно было догадываться только по небогатой мимике лица. Гилсвери еще ни разу не доводилось сталкиваться с таким абсолютным видом ментальной защиты. Обычно чем сильнее маг, тем сильнее распространяется эманация его сущности. И невозможно скрыть все бесконечные уровни мозговых и телесных излучений. Крепкий орешек…

Перекинувшись с гостем парой ничего не значащих слов о погоде и вкусовых качествах дронтума, подсотник наконец вспомнил о деле (после недвусмысленного и весьма увесистого тычка затянутого в кожаную перчатку кулака Онни Бельт ему в бок). Лавируя между пустыми столиками, которые завсегдатаи не посмели занять из-за их близости к столику Наместника, Лекс подвел засферника к магу и с почтительной миной на лице оттарабанил:

— Верховный Маг и Наместник Хааскана, Фиолетовый Мастер и ахив Сияющего Города — светлейший Стил Леверин Гилсвери.

— Элиот Никсард, — спокойно ответил засферник.

Едва их глаза встретились, как по позвоночнику Гилсвери неприятной змейкой скользнул холодок. Что-то в глазах чужака было такое… Гилсвери не смог подобрать точных слов для возникшего неприятного ощущения. Что-то странное, чужеродное для человека… Что-то, вызывающее смутную, темную тревогу, идущую из неизведанных глубин подсознания…

Чужак был опасен.

Гилсвери нахмурился, едва заметно кивнул:

— Да прибудет с тобой Свет, путешественник. Присаживайся.

Подсотник коротким, энергичным жестом приложил правую ладонь к груди и поспешно удалился. Хвост на затылке покачивался в такт его шагам. Подождав, пока гость усядется на предложенный стул с другой стороны стола, маг сделал пальцами сложный многосоставной знак — их тут же окружила полупрозрачная магическая ширма, по форме напоминающая перевернутый бокал, не проницаемая ни для посторонних звуков снаружи, ни для слов, что должны были сейчас прозвучать. Незачем лишний раз волновать чересчур любопытных подданных… Казалось, в трактире повисла напряженная тишина