Проклятие Шалиона

ся верхом – не важно, страдает мул шпатом или нет – в ближайшую тысячу лет. Наконец он выпрямился и вошел в загон. Пробрался в середину табуна мулов и лошадей, встревоженных произведенным на скорую руку пленением их товарищей, вытянул руки и закрыл глаза.

– Если будет на то твоя воля, леди, дай нам трех хороших мулов!

Он почувствовал легкий толчок в бок и огляделся. Любопытный мул с прозрачными карими глазами не сводил с него взгляда. Подошли еще два, прядая длинными ушами; тот, что повыше, – темно-коричневый с кремовым носом – положил голову Кэсерилу на плечо и довольно фыркнул.

– Спасибо, леди, – прошептал Кэсерил, а вслух добавил: – Хорошо, пошли.

И направился к выходу. Три мула, посапывая, последовали за ним.

– Мы возьмем этих, – сказал Кэсерил торговцу, который, как и Ферда, молча смотрел на него, раскрыв рот. Торговец первым обрел дар речи:

– Но… но это мои лучшие мулы!

– Знаю, – Кэсерил вышел из загона; торговец придержал калитку, не выпуская мулов, но те все равно пытались следовать за Кэсерилом, напирая на загородку грудью и тревожно фыркая. – Ферда, договорись о цене. Я пока прилягу на эту чудную солому. Разбудите меня, когда мулы будут оседланы…

Его мул оказался здоровым, крепким и спокойным. То, что надо, – с точки зрения Кэсерила. На опасных горных тропах нет ничего лучше спокойного мула. Горячие скакуны, столь любимые Фердой, хороши на равнинах, а здесь, на головокружительных склонах, они ползли бы ничуть не быстрее, да еще и подвергали бы опасности жизнь своих седоков, пугаясь узких тропинок. Кроме того, мягкая поступь мула спасала его внутренности от лишней тряски. Почему только богиня, пожаловав своему святому хороших верховых животных, не даровала еще и погоду получше?

Братья ди Гьюра перестали посмеиваться над изящной шапочкой Кэсерила, не добравшись и до середины склона заснеженной гряды Зубов Бастарда. Он опустил наушники и прикрыл уши пушистым белым мехом, плотно завязав тесемки под подбородком, еще до того, как колючая снежная крупа, вздымаемая ледяным ветром, начала беспощадно жечь и жалить их закоченевшие лица.

Кэсерил прищурился, защищая глаза, опустил голову к самым ушам мула, тяжело ступавшего вверх по извивавшейся между камнями и льдом тропинке, и мысленно прикидывал, сколько еще осталось до наступления темноты. Они уже должны были быть где-то неподалеку от перевала.

Тут Ферда остановился и, дождавшись, пока Кэсерил поравняется с ним, спросил:

– Милорд, может, нам следует поискать укрытие, чтобы переждать буран?

– Буран? – Кэсерил стряхнул примерзшие к бороде льдинки и заморгал глазами. Да. Братья впервые покинули пределы родной провинции, а в Паллиаре зимы всегда отличались мягкостью и были скорее сырыми, чем снежными – Если б это был буран, вы не видели бы ушей собственного мула. Это не опасно, просто неприятно. Скоро пройдет.

На лице Ферды мелькнул испуг, но он натянул капюшон поглубже и наклонился вперед. И в самом деле, вскоре они вышли из полосы ветра, и видимость улучшилась;