Цикл 2.0 (СИ)

   Да, именно так я сюда попал. И теперь сижу и прокручиваю это у себя в голове, из раза в раз. За неделю я перепробовал много чего. Сначала я пытался проверять моего надсмотрщика 'на прочность', швыряя наружу мелкие камешки, но 'Оно' никак не реагировало на них. Затем, дождавшись полной зарядки ружья, я несколько раз выстрелил в поверхность, и снова не получил никакой реакции. 'Оно' ждало меня, и нацелилось только на меня. Затем я обошел пещеру, почему-то опасаясь ее самого дальнего края, который оставался неестественно затемнен, даже когда на него падал свет. Похоже, что там был тоннель, ведущий вниз. Судя по неровным краям стен и потолка я решил, что он скорее естественного происхождения, если на этой планете можно хоть что-нибудь считать естественным.

   Так или иначе, от этого лаза исходила неясная тревога, мне неприятно было даже смотреть в ту сторону, что уж говорить о том, чтобы спуститься и проверить что там внизу.

   Так прошел первый день моего заточения в пещере. На утро второго дня я испытал некоторую жажду, но костюм синтезировал воду из выделений моего тела, увлажняя эпидермис таким образом, чтобы оттянуть дефицит жидкости на как можно более долгий срок. Похоже в запасе у меня несколько дней, если помощь не придет раньше. Впрочем, какая помощь? Даже если спасательный корабль вылетел в момент, когда Ментат произносил свою последнюю речь, ждать его еще не один год. Теоретически это возможно, но только не здесь, в пещере, где кроме гранитной пыли и голых стен ничего больше нет.

   Размявшись и походив по пещере, все так же не приближаясь к ее дальнему углу, я выглянул наружу. За ночь, которая длилась на этой планете около шестнадцати часов, буря немного поутихла. Сейчас моему взору открылась весьма унылая равнина, покрытая крупной серо-коричневой крошкой, напоминавшей закругленные глиняные осколки от древних крынок и кувшинов. Слева от меня шла горная череда, возвышенности устремлялись вдаль, сколько хватало взгляда, теряясь в дымчатом тумане, переливающимся девятью или десятью цветами. Точнее сказать было трудно, мозг по-прежнему отказывался усваивать новую информацию, предпочитая опираться на старую и проверенную, заученную на протяжении множества поколений предков. В нашей солнечной системе вполне достаточно семи цветов для выражения всего спектра. Здесь, в туманности Вуали, к уже имеющимся семи добавилось еще несколько, которые всегда воспринимались по-разному, но отчего-то лишь в оттенках черно-серого, так мозгу, видимо, было привычнее 'видеть' то, что еще совсем недавно в его понимании и вовсе не существовало. Представьте себе прозрачно-черный с радужными алмазными краями, переливающимися различными оттенками яркого кристалла, и это все равно будет не совсем точным описанием того, что видел мой биологический мозг. Он всякий раз просто хаотично путался, улавливая что-то чужое и незнакомое. Первое время меня то и дело охватывало чувство тревоги, сознание недвусмысленно намекало что что-то не так, но время, которое я провел в осознании связующей пустоты научило меня выдержке и холодной расчетливости.

   Я просто прятался обратно в пещеру, переводил дыхание и закрывал свои искусственные глаза ладонями, кожей ощущая их острые холодные выступы, напоминавшие оптически кинжалы. Несколько минут дыхательных упражнений, терморегуляция и снятие спазма сосудов с помощью электроимпульсов посылаемых костюмом, приводили меня в порядок.

   Так прошли и последующие дни, и мне уже начало казаться, что про меня забыли, либо сочли, что связываться со мной не имеет никакого смысла, так как стоимость затраченных на это ресурсов будет ценнее информационного посыла.

   На четвертый день я снова попытался покинуть свое вынужденное убежище. Ярость охватила меня и, разбежавшись, я выпрыгнул в свет инопланетного дня, попытавшись зажмурить глаза, схватив покрепче ружье. Последовавший удар был такой силы, что я лишился чувств и отлетел на добрые десять метров, очень сильно ударившись головой. Следующие сутки я провел восстанавливая черепную коробку. Капюшон костюма не имел ни аппаратной ни программной возможности сделать мне пластику затылка, зато он неплохо запаял мне голову сзади, оставив там грубый след, похожий на глубокий шов.

   Разумеется, я очнулся в пещере. 'Оно' просто швырнуло меня обратно, словно пушинку, даже не посчитав нужным объяснить зачем это делает.

   - Чертова проблема 'инопланетного разума', - сокрушался я, пока капюшон заживлял мой растрескавшийся затылок. - Этот внеземной интеллект оказался не таким уж способным, скорее он просто глупый и ничего не понимает в логике. Стоило лететь за десятки световых лет, чтобы вместо торжественного приветствия и привнесения директивного мышления в новый мир оказаться запертым в пещере, охраняемой прозрачным пылевым монстром. Подумать только, я ведь мечтал поделиться с жителями других миров нашей идеологией и теологией, просветить их, пояснить, что я иду с миром и несу им четкое директивное понимание вселенной через связующую пустоту... Теперь, кажется, я понимаю насколько тщетна была эта затея. Настолько же, насколько и иронична. Вселенной не нужны советы по благоустройству ее отдельных уголков, в каждом уголке уже есть местный устав, которым руководствуются аборигены. Да даже и без них окружающее пространство прекрасно организовано, что в очередной раз доказывает, что жизнь совершенно не обязательное явление для преобразования и улучшения вселенной, скорее это побочный процесс, причем, если бы наши предки могли догадаться насколько он побочен, то с ними могла приключиться очень сильная депрессия. Жизнь это лишь одно из многочисленных, бесконечных проявлений Пустоты, но некоторые ее грани до сих пор вызывают у меня какой-то первобытный ужас.

   На шестой день я почти решился спуститься вниз по тоннелю, но что-то останавливало меня, к тому же на поверхности вновь поднялась сильная буря, гораздо крупнее предыдущей. Я отправил несколько исследовательских датчиков, швырнув их наружу, прямо в пролетавший мимо пылевой смерч и активировал связь в реальном времени.

   За несколько дней, после первого сеанса медицинский модуль связался со мной всего два раза. В первый раз он переслал отчеты по проделанной работе и показания метеозонда, второй раз я получил очередной апдейт для своей новой ноги. С его установкой я перестал ощущать психологический дискомфорт от самой идеи, что одна из конечностей сформировавшихся на мне утеряна и заменена искусственной. Эта мысль стала настолько эмоционально и духовно естественной, что я вздохнул с облегчением - отличная работа, модуль. Не осталось ни противоречий, ни переживаний по этому поводу.

   Данные с метеозонда по началу вызвали недоверие, но потом, когда я сопоставил их с показаниями недавно запущенных мною датчиков, я убедился, что информация вполне правдива. Циклон, нависший над горным хребтом имел довольно четкую овальную форму и занимал площадь как раз для того, чтобы покрывать горную надпись 'я здесь'. В других местах этой негостеприимной планеты сейчас было гораздо спокойнее. Обычный пылевой ветер, сбивающий с ног, и ничего больше. Не идет ни в какое сравнение с тем, что творится сейчас здесь, надо мной. Признаться честно, иногда я уже начинал думать как хорошо, что у меня над головой этот серый пещерный свод. Не будь его, смог бы я выжить на открытой местности во время такого урагана?

   И тут мой взор в очередной, не помню уже какой по счету раз, пал на дальний угол пещеры. Лаз, уводящий вниз, чернел и словно бы приглашал: давай, попробуй, посмотри, что там внизу. Может быть именно этого 'Оно' и хочет от меня, чтобы я спустился и посмотрел что там, в конце этого жутковатого коридора? И почему, собственно, он кажется мне таким уж жутким? Округлые очертания, довольно ровный, под наклоном спуск, некое подобие лестницы, насколько хватило мощности фонарика, чтобы разглядеть. В сущности, ничего страшного в этом нет.

   Может быть, страх рождается именно потому, что я изначально понял, что меня 'приглашают' спуститься вниз? Что я могу там найти? Оторванный от серии юнит, находящийся за 120 световых лет от колоний отца-Юпитера и управляющей станции, распространяющей свои директивы на всю вселенную.