Война Бессмертных

- Жаль, что ты до сих пор не задавался хотя бы элементарными вопросами метафизики. - Ас опять подкрался незаметно. - Почти тридцать лет как-никак, уже пора.

- Причем тут метафизика? - нахмурившись, оглянулся я.

- Твое состояние можно понять. Не каждый день жизнь так круто поворачивается. Но, поверь мне, если бы ты почаще задумывался о том, как устроена Вселенная и о своем месте в ней, миру было бы трудно преподнести тебе сюрприз.

- Такие вопросы посещают человека, только когда он сыт и всем доволен, - пробурчал я. - Барахтанье в трясине быта к размышлениям о высоких материях как-то совсем не располагает.

- Ошибаешься, - возразил он. - Люди задумываются о высоком именно когда им становится особо тяжело. Такие люди как ты, обретя достойную цель, способны принести много блага.

- Для начала было бы неплохо поверить в само существование цели. - Я уперся лбом в окно. - А у меня сейчас, понимаешь ли, некоторые проблемы во взаимоотношениях с реальностью.

- Хочу тебе сказать, ты слишком дорожишь собой любимым, - усмехаясь, похлопал он меня по плечу. - Проявляй поменьше жалости к себе, и большинство проблем сразу станет несущественно.

- Легко сказать…

- Держи. - Ас протянул мне серебряный по виду перстень, инкрустированный плоским черным камнем в форме ромба. - Это проектор “бампа” - здешнего аналога портативного компьютера. Он поможет тебе освоиться.

- То есть?

- Обучиться, - повел он левой бровью.

- Чему?

- Тому, что тебе необходимо знать, чтобы работать с нами. Сперва изучишь теорию, затем перейдешь к практике. Все очень просто.

- И где мне тут обучаться? - Я показательно провел взглядом по этажу.

- В жилом блоке у тебя есть койка. Больше ничего не потребуется. В пищеблоке ты был, где нужду справлять - знаешь. Если будут вопросы, найдешь меня - я здесь частенько бываю.

Ас уже развернулся и собрался уходить, когда я окликнул его:

- Э-э-э, постой. А как мне выйти из здания, если что?

- Никак, - равнодушно ответил он.

- Так я заперт здесь что ли?!

- Пока что тебе придется смириться с заточением. Снаружи тебя не ждет ничего хорошего. Но все в твоих руках, - подмигнул он. - Чем раньше докажешь, что готов, тем раньше вернешься в привычный мир.

- Великолепно… - процедил я себе под нос и тут же крикнул Асу вслед, указывая на перстень: - Как включается эта штука?

- Поверни ромб, когда наденешь перстень.

Расположившись на “своей койке”, я сделал почти, как сказал Ас - повернул ромб, вот только надевать перстень не стал - никогда не любил побрякушки. Ничего не произошло. Тогда я все-таки напялил эту штуку, которая, кстати, оказалась мне велика на пару размеров, и тут же прямо передо мной в воздухе точно цветок раскрылась метровая трехмерная проекция чего-то отдаленно похожего на рабочий стол операционной системы.

“Фон рабочего стола”, если это понятие было применимо к движущемуся звездному небу, и “ярлыки” были объемны, а от каждой стороны основной прямоугольной “рабочей зоны” отходило по одному “лепестку” - дополнительной плоскости в форме равнобедренной трапеции, наклоненной к рабочей зоне градусов на тридцать.

Самое удивительное, что изображение обладало некоторой плотностью и на ощупь напоминало теплое стекло. Но стоило приложить определенное усилие, как рука проходила насквозь. Мне это напомнило кувшинку на воде, которая не тонет, если сильно не давить. Проекция не перемещалась вне зависимости от моих действий. Изменить ее положение я смог, только из любопытства коснувшись одним пальцем указателя “Двигать”, а другим расположенной рядом с ним трехмерной оси координат. Тогда проекцию оказалось возможно перетаскивать как окно приложения, только не на плоскости какого-то там виртуального пространства, а в любую сторону самого настоящего пространства, и к тому же еще и вращать. Позже я нашел даже способ изменения ее масштаба.

На то чтобы более или менее разобраться в этом чуде техники мне потребовался весь день. Столько графических наворотов я еще нигде не видел, но самым непривычным являлось отсутствие системы окон и иерархической файловой системы. Тем не менее, при всей своей необычности, интерфейс был интуитивен, содержал множество подсказок и запутаться не позволял.

Разобравшись с управлением, я довольно быстро нашел теорию, о которой говорил Ас. Собственно, других файлов я на устройстве и не обнаружил. Увиденное, меня, мягко говоря, не вдохновило. Огромная база знаний пестрила такими заголовками как “релятивистская физика” и “органическая химия”, коих оказалось более чем достаточно, чтобы мне тотчас поплохело. Конечно, я не замедлил уточнить у Аса, что же именно в этом ужасе мне нужно изучать, но его ответ “Все” окончательно погрузил меня в уныние. Даже краткость богато иллюстрированного материала не располагала к его изучению. Ну, хотя бы Ас посоветовал начать с того, на чем заканчивались мои университетские знания. Вроде как, если какой-то вопрос уже был мне знаком, то следовало переходить к его “продолжению”. Так я и поступил.

Знания в базе были организованы таким образом, что каждый раздел объединялся со всеми логически предшествующими и последующими ему, что позволяло при желании как по цепочке пройтись до самого истока любого вопроса. Впрочем, очень скоро стало очевидно, что мудреные заголовки, вроде “полифазного окероквинеза”, всегда оказывавшиеся где-то ближе к финалам “цепочек” и не говорившие мне ровным счетом ничего, лучше было вообще не трогать, так как, по сути, они ничего не сказали бы даже академику: то, что под ними скрывалось, выходило далеко за пределы “официальной науки”, как ее любил называть Ас. Для понимания того что там описывалось, требовалось основательное изучение всех предыдущих звеньев не только собственных абстрактных цепей этих заголовков, но и многих соседних.

Однако самый простой раздел, который я смог найти был именно из области запредельного. Он обозначался как эдакий промежуточный узел, в котором пересекалось больше десятка цепей, причем пересекалось не в районе их окончаний, что меня обнадеживало, а лишь чуть дальше середин, примерно там, где и завершались мои “обывательские познания”.

Освоение материала заняло у меня весь следующий день, вплоть до самого утра четверга - 8 июня.

Вкратце говоря, раздел давал обобщенное описание областей и методов работы Миротворцев. На объемных изображениях, которые можно было вращать и масштабировать, схематично показывалось, что звезды и галактики занимают лишь 4% от массы Вселенной. Основная же масса - 73% - приходится на так называемый “спектр”, который, наряду с тремя координатами пространства, осями x, y, z, а так же временной координатой t, обозначался во всех формулах пятой координатой - w.

Во время чтения меня то и дело обуревали приступы ядовитого скепсиса, понуждающие бросить изучение этой ереси, но я успокаивал себя тем, что собственными глазами видел то, чего не может существовать в реальности, а потому свою предвзятость лучше попридержать.

Словесное определение спектра не содержало ни одного известного мне слова, и лишь значительно позже я стал знаком с этим “явлением” достаточно близко, чтобы сформулировать для себя, что оно такое. А сформулировал я так, что это сама Вселенная. То, чем она является изначально. Все остальное - просто надстройки. Спектр - это фундамент, базис. Экзотическое пространство, скрытое внутри обычного пространства и не взаимодействующее с ним напрямую. Только через посредника - “цеплекс” - переходное состояние вещества, на долю которого приходятся оставшиеся 23% массы Вселенной. В спектре нет закона сохранения энергии, он не квантуется. Но именно там рождается ткань Вселенной, все формы энергии и материи. Спектр имеет отрицательное давление, из-за чего он непрерывно расширяется, увлекая за собой цеплекс, который, в свою очередь, наполняет Вселенную новой энергией и веществом.

Из той части описания, что была мне понятна, следовало, что с геометрической точки зрения, спектр представлял собой некую “вложенность” пространства, наподобие матрешки, только основные четыре координаты у нашего мира - “вестигулярного поля”, как он тут именовался - и спектра, полностью совпадали. Для вычисления же координаты w для каждого момента времени применялась чудовищная формула более чем на десяток строк, которую я, едва увидев, поспешил убрать с глаз долой вместе с громадным примером решения.