Полет Ящера

ести. В таких случаях интуиция молчит.

- Хорошо вывернулся! - я хмыкнул. - Почему же не предположить, что и мой случай как раз из таких же? Да и какая, к чертям, интуиция, если миру хана?

- Почему ты так решил?

- Здрасьте - до свидания! Да я ж тебе только что подробнейшим образом все разжевал!.. Сам видел! Своими глазами! И на собственной шкуре, между прочим, испытал. Или снова продемонстрировать мои ноженьки? - Я непроизвольно стиснул кулак. - Если хочешь знать, от прежнего города едва ли четвертушка осталась! А может, и того меньше.

- Это ещё ни о чем не говорит, - Виссарион упрямо передернул остренькими плечиками, с неожиданной страстью выпалил: - Мир вовсе не кончился, Павел! Если говорить о кончине, то кончился твой мир, понимаешь? Ты задавил его своими собственными руками.

Я нервно прикусил губу.

- Что за чушь?

- Нет, не чушь! Миры сами по себе не пропадают, их душат - и душат на протяжении всей своей жизни. Рубишь ли ты яблоню, стреляешь ли в человека - любое действие способно обернуться против тебя. Самым прямым образом. Пусть банально и старо, но это так, поверь мне!.. - Он умолк, вглядываясь в меня, пытаясь по внешнему виду угадать, дошли ли слова его до моего разума. Напрасная попытка! Свое лицо я давным-давно научился надежно контролировать.

Помолчав некоторое время, Виссарион продолжил:

- Присутствие радуги нельзя объяснить наличием акварели. Если не ищешь причины, можешь таковую не найти вовсе. Нигде и никогда.

- Зато у тебя, кажется, с поиском причин все налажено отменным образом, - я криво улыбнулся. - Ну, так будь добр, растолкуй своему старому приятелю, что же такое кругом творится?

- А я уже сказал. Ты сам это должен почувствовать. Тем более что определенными задатками ты был наделен смолоду.

- Неужели помнишь?

- Помню. И фокусы твои застольные, и попытки вторгнуться в чужие головы. Только дар, Павел, просто так не дается. И твой дар тоже был для чего-то нужен. Но ты его не использовал, проще говоря - профукал. Дальше карт и спичечных коробков не продвинулся. Или я не прав?

Ответить Виссариону было нечего.

- Тем не менее, первопричину минувших событий ты наверняка осознал. Не умом, так сердцем. Чувствует же что-то эвенк, поедающий в буран собственные уши. Только им движут голод и обстоятельства, а вот что движет тобой?

В голове загудело злое пламя, с неожиданной силой захотелось ударить Виссариона, повалить на пол, затоптать насмерть со всеми его недомолвками и метафорами. Что он знал, черт его дери, о жизни и смерти? Да ничегошеньки!.. Я, а не он, вернулся оттуда. Я, а не он, потерял жену, друзей, десятки соратников! Рука сама потянулась к бутыли, слова Виссариона следовало залить, как заливают занимающийся огонь пожарные. Настойка вливалась в меня легко и просто. Вспухшее небо горело, жар раздавался в стороны, разогретую голову начинало кружить.

- Нам и предлагается всего два пути, - продолжал тем временем сокурсник, - либо любить, либо ненавидеть. Чего, казалось бы, проще, но