Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Вот именно. Тогда я представил, как в момент разоряются люди, разоряются предприятия, экономика рушится. Вы не хотите верить, что мною движут благородные порывы не дать людям умереть с голоду? Ладно, не верьте. Если же говорить о холодном расчёте то он таков - мне не выгодно, чтобы целая страна стала банкротом. Это противоречит моим деловым интересам и как банкира, и как акционера предприятий, которым некому будет продавать свой продукт. Теперь вам мои мотивы стали более ясны?

   - Пожалуй, - признал отец Матео.

   - И пожалуйста, не переживайте за Синдону и Кальви. Под суд они попали не из-за моего коварства, а из-за своей феноменальной жадности. Они воры и мошенники, и не я подвигал их на это - до криминальных схем они додумались сами. И епископ Марцинкус не сильно от них отстал. Кстати, у меня есть информация из первых рук, что в Риме некий партнер Кальви заставил его провернуть ту махинацию с акциями и всю прибыль получил сам. Как мне помнится, ИРД владеет шестнадцатью процентами акций Банка Амвросия и имеет над ним определенную власть. И ещё, помните, я рассказывал вам о своих подозрениях на счёт "Солидарности"? Как думаете, епископу Марцинкусу под силу провернуть аферу с денежными переводами и усадить за решетку своего партнера?

   - Почему нет, - тут же ответил священник. - После краха Синдоны Ватикан потерял слишком крупную сумму. Три года назад в бюджете Града было дыра в одиннадцать миллиардов лир, и, судя по всему, она так никуда и не делась, её наличие просто не афишируют. Я не удивлюсь, если епископ Марцинкус решил покрыть свои убытки за счёт Кальви. Это очень даже в его духе.

   - Можно ли узнать, ведёт ли сейчас епископ переговоры с семьей Кальви?

   - Если об этом кто и знает, то только сам епископ Ортинский и его заместитель Меннини.

   Сарваш подумал ещё об одном человеке, Франческо Пацьенце, но благоразумно промолчал

   - Скажите, как вы думаете, какова будет реакция Ватикана, в частности ИРД, если Банк Амвросия лопнет?

   - При шестнадцати процентах акций? Господин Сарваш, вы лучше мня должны понимать, что тогда будет.

   - Я говорю не о потерях, отец Матео. Мне просто интересно, станет ли епископ Марцинкус платить по чужим долгам?

   - Исключено, он не занимается благотворительностью, притом, что у Ватикана хронический дефицит бюджета.

   - Но он может хотя бы пообещать вкладчикам возместить их потери?

   - Пообещать он может что угодно, но это не значит, что свои обещания он станет выполнять.

   Когда из Нью-Йорка вернулся Карло Кальви, он не стал делиться с Сарвашем подробностями встречи с неизвестными влиятельными лицами. С понурым видом он только произнес:

   - Они сказали, чтобы я убедил отца молчать, - и скорбно добавил. - Они нам не помогут. Больше негде искать спасения.

   - А что тебе сказал Пацьенца?

   - Сказал слушать их, что он ещё мог сказать? Он не помощник.

   Прозвучало это с нескрываемым разочарованием.

   - Послушай, - произнёс Сарваш. - Ты знаешь об адвокате Виталоне?

   - Слышал это имя. Но у отца другие защитники.

   - Так пусть наймёт Виталоне. У него обширные связи в различных судах, и с их помощью он умеет устраивать освобождение даже после обвинительного приговора.

   - Каким образом?

   - Сошлётся на ожидания апелляционного суда.

   - Нет, в суде это вряд ли пройдет.

   - Ты меня плохо слушал, Карло. Я же сказал, у Виталоне обширные связи. И за их эксплуатацию он попросит немалый гонорар. Подумай об этом, посоветуйся с отцом. Если всё обстоит так удручающе, как ты сегодня мне рассказал, для синьора Кальви последней надеждой остается только Виталоне.

   Пообещав в случай согласия Кальви-старшего свести его с адвокатом, который знает всех миланских судей-взяточников, через несколько дней Сарваш встретился со своим информатором из финансовой гвардии, дабы обменяться новостями.

   - Слышал, Изакко, что было на днях во Фьюмичино? - начал он с темы, которая не особо интересовала Сарваша.

   - Нет, а что произошло?

   - Задержали дочь Джелли.

   - Ту самую, у которой муж заместитель прокурора Ареццо?

   - Именно. Правда прилетела она из Ниццы одна. Зато с чемоданом. А в чемодане четыре конверта. Один вроде как адресован одному депутату-неофашисту и вложен в него тот рассекреченный документ Пентагона, ну, помнишь, из-за него еще убили журналиста. Там что-то вроде полевого учебника американских спецслужб для операций по дестабилизации. Ну, смысл в том, если дружественные Штатам страны перестают слушаться, то к ним засылают агентов, те вербуют подрывные элементы в повстанческие группы хоть из фашистов хоть из коммунистов, и те устроят такое представление, что мало никому не покажется. Так вот этот документ почти на двести страницах Джелли собирался отправить неофашистам. Я так думаю, это намёк им на резню в Болонье.

   - Думаешь, вокзал взорвали неофашисты?

   - Ну, не Красные же Бригады, не их стиль. Это только у неофашистов такая манера, пострелять, повзрывать, угробить кучу народа и спихнуть всё на коммунистов. "Операция под ложным флагом" - вот как называется такая стратегия. Помнишь взрыв в Национальном аграрном банке, помнишь подорванный экспресс "Италикус"? Это же всё дело рук неофашистов. И Джелли решил им об этом напомнить. Было у его дочери еще одно письмо для какого-то журналиста, с материалами, что Джелли, мол, не виноват, что его, беднягу, оболгали, что П-2, вообще, мирная организация, и те списки, что нашли на его вилле, к реальности вообще не имеют никакого отношения. Но я же тебе не про это хотел рассказать. Самое интересное оказалось в другом конверте. Там был лист бумаги с двумя номерами банковских счетов в Швейцарии, а в скобках имена Джулиано Туроне и Гвидо Виолы.

   - Это те, кто проводил обыск на вилле Джелли в Аррецо?

   - Точно. И как ты всё помнишь?

   Сарваш только загадочно улыбнулся:

   - И что же, те счета принадлежат тем следователям?

   - Как бы не так. Прокурор Сика не поленился и слетал в Цюрих, чтобы всё проверить. Оказывается, счетов с такими номерами не существует в природе.

   - Вот как? - улыбнулся Сарваш. - Забавная была провокация.

   - Ну, так недаром же Джелли называют "Кукловодом", вот он и решил по старой памяти подергать за ниточки и неофашистов, и журналистов, и следователей. Только с последними ничего не получилось. Кстати в той записке со счетами, Джелли приписал что-то вроде: у меня еще много компрометирующих документов, если я захочу, то могу всех погубить - или вопрос с "П-2" будет закрыт, или мы все пойдем на дно на одном корабле. В общем, я так понимаю, Кукловод нервничает, земля горит у него под ногами, вот он и мечется, не может приехать в Италию лично, вот и посылает дочь с провокационными письмами. А ты заметил, как только подполье Джелли раскрыли, сразу дело Синдоны сдвинулось с мёртвой точки, Кальви недавно посадили в тюрьму. Неспроста это, Изакко, неспроста.

   - А что с Синдоной? - заинтересовался Сарваш. - Его всё-таки собираются выслать в Италию?

   - Пока нет, но скоро очень даже могут. Прокурор предъявил ему обвинение в убийстве судьи Амброзоли. Это уже посерьезней мошенничества и банкротства. Думаю, американцы пересмотрят свою позицию по экстрадиции и вышвырнут этого уголовника Синдону на родину.

   - Хотелось бы верить, - вздохнул Сарваш.

   - Только не надо декаданса, - шутливо осадил его собеседник. - Ты посмотри, как все вокруг меняется, как начинают крутиться шестеренки судебной машины, будто её, наконец, смазали. Италия словно выздоравливает после тяжелой болезни. Как только рассекретили П-2, всех судей с прокурорами, что там состояли, сразу же начали увольнять. И сразу же стали заводиться новые дела, раскрываться старые преступления. А ведь два года ждали, когда будет расследовано убийство судьи Амброзоли, как будто сразу было не понятно, кому выгодна его смерть.