Инквизиторы космоса

В тот вечер после молитвы, которой обычно завершались их трапезы, кадеты, как всегда, высыпали из столовой, чтобы вернуться в свои пустые кельи.

– Берегись, – предупредил Бифф Тандриш сияющего Лександро. – Как бы тебе не стать флагеллантом.

– А что это такое? – без интереса в голосе спросил Лександро.

– Тот, кто занимается излишним самобичеванием.

– А! Ты снова просвещаешься.

Тандриш пропустил ядовитое замечание мимо ушей.

– Таких людей называют психопатами, и из них не получаются офицеры Братства. Я видел, какими глазами ты на них смотришь.

– Ты хочешь сбить меня с толку. Подорвать мою веру. – Лександро легко рассмеялся. – А разве нам не известно, что большинство людей и есть психопаты?

– Но мы-то должны оставаться благоразумными. Ты вышел из роскоши, Д'Аркебуз. Я – прямо из противоположного мира. Я не поднимаю страдания до уровня добродетели и не воображаю, что это может меня поставить в преимущественное положение. Так что остерегайся.

– Как любезно с твоей стороны проявлять такую заботу обо мне.

– Я просто не хотел бы, чтобы со мной бок о бок сражался флагеллант.

Лександро уставился на татуировку паука, маячившую перед ним. Его словно обожгло чувство, что однажды он это уже видел. Он внезапно вспомнил, как в подземном городе Тандриш сорвал с него маску.

– Рогал Дорн милостливо наделил тебя мудростью, – беззаботно сказал Лександро, отлично зная, что Тандриш больше времени проводит в скрипториях, чем за молитвой в келье или часовне.

– Он и меня посещал, брат, – заметил Тандриш просто.

– Он не есть лично твой святой. Он появляется перед каждым из нас, единственный и неповторимый.

– Он и мне являлся, – признался Ереми Веленс, подойдя поближе.

Они проходили по длинному серому коридору, в котором, нагнетая воздух, тихо гудели вентиляторы, а по обеим сторонам в нишах в серебряных шкатулках были выставлены священные поделки.

– Ко мне он явился в тот момент, когда мы наводили порядок в помещении с дикарями.

Не послышался ли им трепет в голосе Веленса?

– Ты говоришь о том порядке, который пытался насадить в подземном городе? – саркастически поинтересовался Тандриш.

– Нет, – ответил Веленс. – Дикари ничего не делали, чтобы досадить нам. Если только это на самом деле были дикари. Я должен был просто послушно уничтожить их… не скрою, делал я это с охотой, зачарованный бойней… – Снова его голос изменился. – Его Воля бывает странной.

– Послушай, Веленс, – сказал на этот раз Тандриш с явной симпатией. – Смерть – это Владыка галактики, миллиардов всех заселённых человечеством миров. Ты подчиняешься Владыке. Таким образом человечество всегда спасалось от ужасных нашествий. Гораздо хуже, когда смерть – это беспорядок, орудие Хаоса.

При упоминании Хаоса Веленс вздрогнул. В своих проповедях Капеллан кадетов только, вскользь намекал на существование ужасных и могущественных антибогов, населявших ворп-пространство, которые стремились прорваться в обычный космос и разрушить существующую реальность. Они были антитезой всего того, за что боролся Император, силами, с которыми десантникам лучше было бы никогда не сталкиваться. Никогда. Никогда.

Капеллан только слегка приподнял занавес таинственности, намекнув на природу этого «Хаоса», распознать который могли только специалисты, обладавшие особыми психическими характеристиками: Инквизиторы, Библиары и легендарные Серые Рыцари. Проявлением его было обычное зло.

Лександро тотчас насторожился.

– Работая в скриптории, ты случайно не натыкался на классифицированные данные? – как бы между прочим протянул он. – Это несомненно граничит с таким преступлением, как ересь.

Не почувствует ли себя Тандриш выбитым из колеи? Не попытается ли сменить тему?

– Космический десантник стоит десяти обыкновенных солдат, Веленс, – быстро продолжил Тандриш. – Он стоит сотни дней работы простых смертных. Вот в чём заключалась суть урока, полученного нами сегодня. Так что давайте примем его к сведению и не будем морщиться при упоминании о смерти, без которой невозможно защитить жизни тысяч миллиардов других людей. Нам может показаться, что нас здесь много, на самом деле, это не так. Миров, населённых людьми, миллион, а планет, населённых чужаками, несчитанные миллионы. А во всех наших Братствах всего не больше миллиона десантников. Об этом я узнал в скриптории, изучая Индекс Астартов, как и следует десантнику.

Что могли значить эти числа? Они были бессмысленными. Лександро хмыкнул. Десантники в своей массе непобедимы.

– Я всё же подозреваю тебя в отклонении, Тандриш.

– А я подозреваю тебя в извращении, – парировал Тандриш.

– Вы оба слишком чужды тому, что мы стремимся защищать, – вмешался Веленс.

– Мне кажется, ты должен был употребить слово сверхлюди, — сказал Тандриш. – Кем бы мы были на Земле без Него и без наследства нашего Примарха?

– Мы были бы убийцами, – прошептал Веленс. – Убийцами с правом убивать.

– Ну, это уже точно ересь, и ересь высшей пробы, – заметил Лександро.

– Нет, это сверхщепетильность, – усмехнулся Тандриш.

– Должна же, – проговорил Веленс, – быть высшая справедливость, стоящая над этой жестокой галактикой. Поэтому, смею вас заверить, в поисках этой правды я буду настойчив, как ни в чём другом. И беспощаден, и прозорлив. Должна быть справедливость.

На том три сына Трейзиора разошлись в разные стороны, направляясь каждый в свою келью и думая каждый о своём.

Кадетам пересадили по мелахроматическому органу. Суть его назначения состояла в том, чтобы осуществлять контроль за радиацией, которой подвергается их кожа, и, соответственно, защищать её тёмным пигментом.

Потом хирурги Апотекария имплантировали каждому из них оолитическую почку и нейроглот. В сочетании со вторичным сердцем почка была способна оперативно производить скоростную дезинтоксикацию организма, в то время как нейроглот усиливал чувство вкуса, что особенно касалось распознавания ядов, и был вполне подходящим партнёром для преомнора и омофага. Быстрыми темпами кадеты приближались к трансчеловеческому состоянию Рогала Дорна, хотя им никогда не будет дано сравняться со своим Примархом.