Патруль будущего (СИ)

— А если нам надо, чтобы она начала на нас работать? — забросил пробную удочку Шэн.

— То лучше сразу об этом забудьте, — граф поднялся.

— Ясно, — Шэндон поднялся вслед за графом, поняв, что это знак конца беседы. — Тогда, я отправляюсь… к себе. Вечером заглянуть?

— Не стоит, — мягко отказался Антуан. — Почитаю классику, подремлю у камина и лягу пораньше спать. А завтра утром жду тебя с делами по Гюрзе. Я просмотрю их и скажу, где и за что именно могут зацепиться въедливые русские.

— Тогда я спрошу Диего. Он уже попадал в сферу интересов русских и конкретно тех двоих, что работают по нашему делу. Вместе вы сможете многое.

— Хорошо, — Антуан махнул рукой. — Пусть будет Диего. Раз уж он работал с ними. Шэн, про цветы не забудь!

— Не забуду, — согласился маркиз исчезая.

Граф Монтесье остался в одиночестве.

Где-то в доме, дворецкий Себастьян изучал кухню и решал, что нужно заказать из продуктов. В хозяйской спальне убирались две девушки из Гюрзы.

В охотничьей гостиной царила тишина. Мужчина сидел в кресле. Бренди в бокале было почти не тронуто. На душе у графа было неспокойно.

…Первое, что спросил Виктор, переместившись в дом Змея, было:

— Грядет конец света?

Змей, оторвавшийся от бумаг, улыбнулся. Эми, полулежащая в широкой кресле качалке, торжествующе улыбнулась:

— Я знала это! Знала!

— Знала что? Что что-то не так? — спросил Виктор, оседая на диван и наконец-то выпрямляя ноги. — Я нечеловечески устал.

— Отчего же? — уточнил Змей, — у тебя вроде бы день насыщенным особо быть не должен был.

— Вначале я встретился со своим таинственным осведомителем. А затем познакомился с симпатичной девочкой. Не хотите послушать, чего она мне напела?

— Только послушать? — заинтересовалась Эми.

— Не только, и посмотреть тоже, — согласился Виктор, вытаскивая из верхнего кармана небольшой квадратик голопроектора и ставя его на пол.

В комнате соткалось из лучей изображение девушки, постояв около стола, она присела на стул в симпатичном кафе. Девушка была высокая. Почти модельного роста.

— Метр восемьдесят пять? — навскидку предложила Эми.

— Восемьдесят четыре, — поправил ее с улыбкой Виктор.

Девушка кивнула, продолжая разглядывать представшую перед ними, но пока еще застывшую картинку.

— Ее имя?

— Представилась как Стрекоза.

— О… — Змей и Эми переглянулись. — Это Стрекоза?

Глаза у Стрекозы были голубые. Светлые, светлые. Такие глаза обычно у стариков… Ясные, почти выцветшие. Кожа не слишком светлая. Загар — неравномерный. Волосы, стянутые в конский хвост, русые. Стандартная внешность. Опиши такую, и под описание подойдут десятки людей. Ни одной изюминки. Всё тщательно заглажено. Всё стандартно.

— Возраст двадцать два, двадцать четыре, — Змей смерил взглядом Стрекозу. — Эми?

— Ей двадцать семь, — девушка задумчиво побарабанила кончиками ногтей по подлокотнику кресла. — И она уже побывала под ножом у пластического хирурга. Она сделала себе это лицо хирургическим путем.

— Хорошо, — Змей кивнул. — Сейчас дам запрос Антику.

— Я сама…

— Эй! А послушать, что она скажет, вы не хотите? — возмутился Виктор.

— Вот эта девочка — из Прохожих, оттуда перешла в Гюрзу. И насколько нам стало известно, косвенным путем, эта куколка — одна из «козырей».

— Соответственно, всё, что она мне наговорила — ложь?

— А вот это мы сейчас и выясним опытным путем. Запускай свою шарманку, — скомандовала Эми.

Взглянув на Змея с немым вопросом в глазах: «Ты позволишь ей командовать», детектив получил подтверждающий кивок, мысленно махнул рукой и нажал на кнопку воспроизведения записи. Голограмма ожила.

— Мое имя… Асия. Полное имя Анастасия Петровна, Яузова. Мне двадцать семь лет. Родилась я в Москве. В семье военного. Мать рано овдовела и второй раз вышла замуж за француза. Так что в школу, в первый класс я пошла уже во Франции. Училась. Почти на тройки. Мне было не интересно сидеть за видеофоном и внимательно слушать учителя. Мне было неинтересно делать домашние задания. И я всё чаще и чаще сбегала из дома. В шестнадцать я первый раз не вернулась домой. К этому моменту от рук я отбилась совершенно, и мать даже не стала меня искать. Махнула рукой. И я покатилась по наклонной. Пьянки. Курение. Травка. Ночные клубы. Стрип бары. Единственное, что не давало мне скатиться вниз, было то, что в свою постель я вообще никого не пускала. Наверное, сложно в это поверить… Но разборчивость в делах постельных было единственным, что давало мне моральное право считать, что я не скатилась на самое дно.

— Ночные клубы и уж тем более запрещенная травка — это дорогое удовольствие. Где ты брала на это деньги? — голограмма выхватила краем изображение Виктора.

— Воровала, — просто ответила Стрекоза. — Я даже от матери это не скрывала, когда появлялась в ее доме навеселе. Мне доставляло своеобразное удовольствие, видеть, как темнеют от горя ее глаза.

— Пороть тебя не пробовали?

— Согласно Женевской конвенции какого-то серо-дремучего года, на ребенка руку поднимать нельзя. О чем это я… А… рукоприкладство. Пробовали, конечно. Но к тому моменту, когда отчим поднял на меня ремень, было уже слишком поздно. Мать же… По-моему, она просто надеялась, что я перебешусь… Но я так и не перебесилась. С каждым разом я воровала всё лучше. И в какой-то момент поняла, что мне не хватает знаний. Записалась сразу в три института. И с той же жадностью, с которой воровала и заметь, не попадалась, я начала учиться. Примерно тогда Прохожие попали в сферу внимания русского патруля. А я познакомилась с мужчиной, который был приближен к Троице.

— Только приближен? — в голосе Виктора отчетливо был слышен скепсис.

И Стрекоза сдалась.

— Нет. Он был одним из Троицы. И он стал моим учителем. Криминальный гений… Он разработал операции, которые до сих пор никто не связывает с именем Прохожих.

— Эми?

Девушка кивнула.

— Что-то такое я подозревала. Но у нас нет ни единой зацепки о том, кто он.

— Кто этот человек? — тем временем спросил Виктор.

Стрекоза отрицательно покачала головой.

— Я не скажу. Он мой учитель. Он мой мужчина. Мой возлюбленный. Я просто… Я не выдам его.

— Даже если это будет значить, что я не буду вам помогать?

— Даже в этом случае.

— Хорошо, — после пары минут молчания, Виктор решительно кивнул. — Дальше. Но вы странно понимаете чувство благодарности.

— Это не благодарность. Это любовь. Да, он вытащил меня из той ямы, где я была. Помог выучиться, помог найти интерес в учебе. Я поучаствовала в завершающих, самых красивых и дерзких ограблениях. А потом на их сайте появилось сообщение о том, что они уходят. Распускаются. Он бросил меня… И я снова сорвалась. Несколько лет балансировала на грани между законом и воровством, потом сил у меня не осталось. Я снова начала воровать. Только со знаниями, которые у меня были. В том числе и благодаря моему учителю и любовнику, я стала еще опаснее… Потом появилась Гюрза. И я вступила в ее ряды. Только ты был не прав. Если бы меня привел мой… мой… учитель, то я легко вошла бы в самый высший эшелон Гюрзы. Но вместо этого, я оказалась в мелкой шушере. И всё началось заново. Меня на задание к тебе отправили только потому, что если погибну — будет не жалко.

Виктор кивнул.

— И? Что ты мне хочешь предложить? Ты же не просто так рассказывала мне слезливую историю своей прошлой жизни?

Стрекоза передернулась.

— У тебя это так прозвучало…

— Как есть. Я не романтик.

— Да, точно. Ты циник… В любом случае. Твоя ненависть к Гюрзе… Она из-за твоей семьи. Твоя семья погибла из-за самовольства четверых членов Гюрзы. Высшего, двух середнячков и одного низшего. Гюрза отдаст тебе эти четыре жизни. В обмен на помощь в поисках принцессы. И в обмен на твое обещание, что ты не будешь принимать участие в расследовании русского патруля.

— Мне…

— Надо подумать, — перебила Стрекоза Виктора. — Я понимаю. Как насчет того, чтобы встретиться здесь же, но через пару дней? Допустим, в пятницу. Это будет выглядеть как свидание. Никто ничего не поймет. Пожалуйста… Подумай.