Хроноагент. Гексалогия

Хэнк смотрит на меня с испугом, вдруг лицо его проясняется:

– Я вспомнил! Именно Горшайнергол! – говорит и он тоже шепотом.

– Но, сэр Хэнк, ты хорошо знаешь, какие страшные силы способно развязать это имя. Решишься ли ты еще раз произнести это слово, держа в руках Золотой Меч?

Хэнк вздрагивает и бросает мой меч на стол. В глазах его ужас:

– Нет! Никогда больше! И одного раза слишком достаточно для простого смертного.

– Тогда зачем тебе Золотой Меч? Отдай его мне, я использую его в полную силу в борьбе с Миром Зла. А тебе, чтобы биться с нежитью, вполне достаточно и этого.

Хэнк все еще колеблется, и я спрашиваю:

– Неужели я все еще не убедил тебя?

– Нет, крун Андрэ, все что ты говорил, звучало вполне убедительно. Но все это слишком невероятно, чтобы быть правдой.

В этот момент сзади нас звучит женский голос:

– Все, что он говорил, Хэнк, – это чистая правда.

Мы резко оборачиваемся. В дверях стоит Эва, она внимательно смотрит на меня. Подойдя ближе, она улыбается:

– Вот и конец моим сомнениям и раздумьям! Вот, значит, кто победил Синего Флинна, оборотней, круна Дулона. Вот кто охранял Ялу и закрыл врата в Царство Зла.

– Ты хочешь сказать, Эва… – начинает Хэнк.

– Подожди, – останавливает она его, – осталась последняя проверка. Крун Андрэ, отойдем подальше, а ты, Хэнк, останься здесь.

Отведя меня в дальний угол, Эва шепчет мне на ухо:

– Как ты называл меня той ночью, после боя с оборотнями? Ну, ты помнишь.

– Эвичка.

Лицо Эвы сияет. Она смеется:

– Ты и есть! Вот Хэнк никогда меня так не назовет, – с сожалением добавляет она. – Он относится ко мне слишком почтительно.

Мы возвращаемся к Хэнку, Эва кладет руку ему на плечо:

– Все, что сказал крун Андрэ, – истина. Отдай ему Золотой Меч, Хэнк. Он заслужил его по праву.

Лицо Хэнка каменеет. Он отрицательно мотает головой:

– Нет. Раз он утверждает, что именно он одолел Синего Флинна и круна Дулона, а я этого не смог бы сделать, пусть докажет это на деле, а не на словах!

Эва ахает, а я внимательно смотрю ему в глаза. Нет, он не шутит.

– Следует ли понимать, сэр Хэнк, что ты вызываешь меня на поединок?

– Да! – отвечает Хэнк.

Он достает изза пояса красную перчатку и бросает мне под ноги. Я вздыхаю и поднимаю ее:

– Идите, вооружайтесь, сэр Хэнк. И скажите Симону, чтобы он принес мои щит и шлем.

– Зря ты так, Хэнк, – говорит Эва, – он же убьет тебя!

– Ну, это не так просто сделать! – бросает Хэнк и быстро выходит из столовой.

Я беру Эву за руку:

– Успокойся, Эвичка. В мои намерения не входит лишать жизни доблестного рыцаря Хэнка. Я даже воздержусь от того, чтобы его ранить. Поверь, мне самому он слишком дорог. Как никак я достаточно долгое время был им самим.

Эва улыбается и целует меня в щеку.

Мы решаем биться как раз там, где я сражался с оборотнями. После первой же серии атак, которые проводит Хэнк, я убеждаюсь, что нисколько не покривил душой, когда сказал, что ему суждено было стать Черным Всадником. Для своей эпохи Хэнк – отличный боец, но Синий Флинн и Дулон были бы ему явно не по зубам. Удары его быстрые, мощные и точные, но слишком прямолинейные. Да и мои удары он просто принимает на щит или клинок, но не отражает. Пора кончать. Делаю широкий замах слева. Хэнк пригибается и, тут же распрямившись, с силой бьет меня сверху по левому плечу. А я, быстро повернувшись на правой ноге, резко бью сверху по его Мечу, поражающему пустое пространство. Хэнк обезоружен. Приставляю ему к забралу клинок. Хэнк поднимает правую руку и снимает шлем.

– Сдаюсь!

Вкладываю меч в ножны и протягиваю ему руку, Хэнк пожимает ее.

– Ты действительно непревзойденный воин, крун Андрэ!

Он поднимает Золотой Меч и протягивает его мне рукояткой вперед:

– Он твой. Ты будешь владеть им по праву победителя. Никто не посмеет сказать, что ты не завоевал его у рыцаря Хэнка в честном бою.

Снимаю перевязь со своим мечом и отдаю его Хэнку:

– Грех оставлять столь доблестного рыцаря без достойного его оружия.

– Эва! – кричит Хэнк. – Прикажи накрыть стол и зови всех, кто есть, на обед в честь круна Андрэ.

– Кстати, сэр Хэнк, – тихо говорю я, – если хочешь окончательно завоевать сердце Эвы, будь с ней попроще и поласковей. И попробуй, когда вы будете одни, называть ее Эвичкой.

– Эвичкой?

– Именно.

Внезапно лицо Хэнка мрачнеет:

– Слушай, крун Андрэ. Получается, что сын, которого носит Эва, твой?

Я отрицательно мотаю головой:

– Нет, сэр Хэнк, на этот счет можешь быть спокоен. Это будет действительно твой сын.

Хэнк смотрит на меня с сомнением.

– Ну, ты же помнишь, как все было?

Хэнк кивает.

– Тогда какие у тебя остаются сомнения? Считай, что я просто за этим нескромно подсматривал. А если уж на то пошло, то у меня есть своя дама сердца, которой я предан по гроб жизни. Это ее цвета и ее герб, – показываю я на голубой плащ и серебряных ящериц.

– Как ее зовут?

– Елена.

– Она красива?

– Она – прекрасна! Больше того, она умна, смела, и она тоже хороший воин.

– Вот как?!

– Скажу больше, она была в образе нагилы Ялы, когда мы с тобой бились с круном Дулоном, ходили к святому Могу и закрывали врата в Мир Зла.

Хэнк поражен:

– Значит, в вашем Мире и женщины не уступают мужчинам?

– Ну, вашему Миру грех жаловаться. У вас есть прекрасные нагилы!

– Это правда. Без нагил нас давно бы уже всех нежить сожрала, – соглашается Хэнк.

Наш разговор прерывает Эва, приглашая к столу.

– Еще одна просьба, сэр Хэнк. Никому никогда не говори, кто я и откуда пришел на самом деле. Я – крун Андрэ и приехал из далекой страны, чтобы узнать у вас, как бороться с нежитью.

– Клянусь, крун Андрэ, про нашу тайну, кроме Эвички, никто не узнает.

После обеда Хэнк и Эва вызываются проводить меня.

– А тебе, Эва, конная прогулка не повредит? – с беспокойством спрашиваю я.

– Я – нагила! – многозначительно отвечает Эва.

Я усмехаюсь, вспоминая свое присловье «мы – летчики!». В это время Симон подводит нам коней. Я треплю гнедого по холке, тот приветливо ржет и пытается поймать мою руку губами. Хэнк смеется:

– Вот еще одно доказательство истинности твоих слов. Признал, шельмец!

Еду, руководствуясь направлением, которое показывает лучик на экранчике ИП1. В трех километрах от постоялого двора я вижу балку, над которой клубится розоватый туман.

– Ну, друзья, мне пора. Прощайте.

Эва целует меня:

– Береги себя, Андрэ. В Мире Зла достаточно могучих воинов помимо Флинна и Дулона. Мы будем молиться за тебя святому Могу.

– Спасибо, Эвичка.

– Крун Андрэ, – говорит Хэнк, – встретимся ли мы когданибудь еще?

– Кто знает, сэр Хэнк. Человек предполагает. Время располагает. Не исключено. Во всяком случае, – я показываю ему ИП1, – если увидишь у когонибудь такое, неважно у кого – у рыцаря, у лучника, простолюдина, монаха или женщины, знай, это мой ближайший друг. А теперь прощай.

– Прощай!

Мы обнимаемся. Хэнк и Эва смотрят мне вслед, смотрят, как я въезжаю в розовый туман и исчезаю в нем.

Глава 40

Человеческий облик потерять страшно, Антон. Запачкать душу, ожесточиться. Мы здесь боги, Антон, и должны быть умнее богов из легенд, которые здешний люд творит коекак по своему образу и подобию. А ведь ходим по краешку трясины. Оступился – и в грязь, всю жизнь не отмоешься.

А. и Б. Стругацкие

У меня, когда я между двумя «ветряками» въезжаю на полигон, складывается впечатление, что все, кто присутствовал и при моем переходе туда, невзирая на холодную погоду, не покидали своих мест. На полигоне всё так же негде яблоку упасть.

Все наши, разумеется, на месте. А как же иначе? Так же стоит толпа хронофизиков и аналитиков. На месте и группа молодежи, что приставала ко мне с альтруистическими идеями.