Ведьмино отродье

рипишь себе под нос - ты сомневаешься. А что, скажи, ты сжимаешь в горсти? Монету. Золотую! Да, вот и весь тебе ответ - она же ведь из золота, но в то же время магнитная. Так что же тогда получается? Что эта сказка для других, для черной кости, скотов, косарей - суть истинная правда?! Да если это так... Ого! Ого! И Рыжий еще крепче сжал монету...

И вдруг почувствовал...

Глаз на монете шелохнулся! Потом еще, еще... и сдвинулся, ушел на четверть к западу. Не может того быть! Рыжий поспешно разжал лапу и повертел ее и так, и сяк...

Нет, тьма в каюте, ничего не видно. Тогда он спрыгнул с гамака, прошел к столу, зажег фонарь, поднес монету к компасу...

Да, отклонение весьма заметное - на четверть к западу, никак не меньше. Ночь, тьма кругом. Волны толкутся в борт, толкутся, корабль весь скрипит - от киля и до клотика. А Океан совершенно спокоен. Так и в Лесу грозы еще не видно, а скрип уже стоит, и ветер рвет листву, и Хват уже кричит: "Сынок, домой!" Только какое там, он разве тебя дозовется?! Ты еще мал, ты глуп, и тебе кажется, что, может, погремит да и уйдет, ну, рядом пронесет и там пожжет, а нас не тронет. Это потом уже, когда ты, повзрослев, начнешь соображать...

Р-ра! Рыжий встал...

А ох тяжело было вставать! Страх так и прижимал к скамье, давил, и сразу вспомнились "Казенные Дела", том пятый, приложения... Тьфу! Блажь! Да мало ли чего они могли там понавыдумывать!

И все же он не выдержал, окликнул:

- Кау! - немного подождал, и снова, куда громче: - Кау!

Вай Кау вскинулся... и снова лег. Но он уже не спал, хоть и глаза его были закрыты, потому что теперь он сопел совсем не так, как он сопит во сне. Гм, чего это с ним? Чего это он вдруг затаился?

Но вот он, адмирал, заворочался, пошарил возле себя лапой, нашел очки, надел их, потом неспешно повернулся к свету и недовольно спросил:

- Ну, чего тебе?

- Монета! - взволнованно выпалил Рыжий. - Она сменила показание. Ушла на четверть к западу. Я думаю - не зря это. И надо бы и нам, как и она, тоже на четверть...

- Хва!

Рыжий замолчал. Вай Кау медленно, очень старательно, вытер лапу об лапу, а после снял очки и стал смотреть...

Но совсем не на монету, а на фонарь, стоявший на столе. В адмиральских глазах ярко и очень отчетливо отражалось желтое пламя фонаря, а красный свет из них совсем исчез... Нет, не совсем, а был только едва заметен. Р-ра, вот так да! Вай Кау смотрит на огонь - и не через очки - и не отводит глаз, не щурится. А ведь прежде чуть что, так он сразу злился, приказывал: "Убрать его! Задуй!" А тут вот смотрит, смотрит...

Но вот наконец Вай Кау зажмурился. Надел очки. Медленно лег на спину, задумался. Долго молчал, потом сказал:

- На четверть к западу. Что ж, значит, такое здесь магнитное склонение. В этих местах магнитное склонение - на четверть к западу.

- А компас тогда почему не отклоняется? Он как показывал на Неподвижную Звезду, так и сейчас тоже самое.

- Р-ра! Компас! - фыркнул адмирал. - Мало ли, что он тебе