Произвол судьбы

Надо было как-то выкручиваться, а то Имверт, пожалуй, опозорит меня на весь замок, рассказывая эту историю на каждом углу. Мне безумно захотелось подбить Имверту второй глаз и на этом закончить разговор, но среди стройных стволов сосен уже мелькали черные бока лошадей и разноцветные одежды охотников, и я решил не демонстрировать гномам наши теплые семейные отношения, а просто отправить его куда-нибудь подальше.

— Вы столько гоняли эту лань, что ее мясо годится разве что на корм собакам, — презрительно поморщился я. — Ты разве не знаешь, что у перепуганных загнанных животных совершенно несъедобное мясо? Убивать лань только затем, чтобы отдать на пиру лучший кусок Ведьме и получить за это нагоняй от отца? Но если ты согласен есть невкусную оленину, то поспеши, у тебя еще есть шанс ее догнать, но очень маленький. Ты тут слишком долго трепал языком…

Имверт, видно, не оставил надежды все-таки догнать лань. Он позвал собак, пустил Лунную Ночь в карьер и вскоре исчез за деревьями. Тут подоспели остальные охотники, и первым из них, как это ни странно, оказался Рэди, которого я уже считал своим приятелем.

— Кажется, я никогда больше не смогу сидеть, — застонал Рэди, сваливаясь с лошади на землю.

В нашем лесу падать с лошади почти безопасно, вокруг такой мягкий мох, что можно свалиться не то что с лошади, а хотя бы и с дерева, все равно ничего себе не сломаешь. Тем не менее вид у гнома был такой, как будто он умирает.

Несколько всадников промчались мимо нас, не останавливаясь, в ту сторону, откуда доносился лай собак, но гномов среди них не было. Я искренне надеялся, что они не свалились с лошадей и не потерялись где-нибудь в лесу. Соскочив с коня, я уселся на мох рядом с Рэди, который лежал пластом и, казалось, не в состоянии не только сидеть, но и вообще двигаться и даже разговаривать.

— Из тебя получится отличный наездник, Рэди, — ободрил я гнома. — Еще несколько таких прогулок, и ты обгонишь Имверта.

— Правда? — На лице Рэди появилось жалкое подобие довольной улыбки. — А почему мне тогда так плохо? У меня такое ощущение, будто я проехался верхом на аметистовой друзе. Нет, сначала все было нормально, ехали себе спокойно, даже разговаривали. Потом собаки залаяли, и этот ваш длинный Имверт крикнул своей лошади: «Вперед!» и ускакал так быстро, что я решил — если все сейчас так же быстро уедут, я, пожалуй, один в лесу останусь. Ну и закричал тоже: «Вперед!», а эта лошадь как поскачет! И так меня подбрасывать стало, что я подумал: все, сейчас свалюсь на землю и убьюсь насмерть. Еле удержался. Но задом о седло всю дорогу бился, как молотом по наковальне! Я уверен, что у меня на заднице вот такой синяк! — Рэди так широко развел руки, что синяк такого размера никак не мог поместиться на том месте, о котором шла речь, а должен был бы накрыть Рэди с головой.

Я подавил готовый вырваться смешок и начал успокаивать гнома:

— Не переживай, Рэди, такое у всех в первый раз бывает.

— И у тебя тоже?

— Наверное. Но это было так давно, что я успел забыть.

Мое обучение верховой езде происходило в таком раннем детстве, что оставило о себе только отрывочные воспоминания. Первое воспоминание, как отец в два года посадил меня на коня, не в счет, это было несерьезно. А следующее относится уже где-то годам к пяти. На небольшой и очень доброй лошадке Соне, матери моего Счастливчика, Ленсенд учил меня преодолевать препятствия, на всем скаку перелетать через поваленные деревья и овраги в довольно неприятном месте леса под названием Великаньи бега. Место действительно выглядело так, как будто там пробежался небольшой отряд великанов размерами с Черный замок, оставляя за собой глубокие следы и снося все деревья, которые мешались у них под ногами. Уставал я тогда, как последняя тварь, — гонял меня Ленсенд от души, наверное, старался измотать до такой степени, чтобы сил на шалости уже не оставалось. А вот насчет синяков на мягком месте, ей-богу, не помню. В том замечательном возрасте я весь с головы до ног ходил в синяках. Я падал с лошади, дрался с Имвертом, к тому же Ленсенд, кроме верховой езды, учил меня еще владеть мечом и любил, прежде чем объяснить, наглядно продемонстрировать при помощи деревянного меча, чем мне грозит та или иная моя ошибка. С каждым разом ошибок становилось все меньше, и примерно через год Ленсенд сказал, что я дерусь лучше многих гномов, с которыми ему приходилось сражаться на Гномьей войне. «Кстати о гномах, — подумал я, — что-то давно их не видно. Неужто в самом деле заблудились?»

— Послушай, Рэди, когда ты в последний раз видел своих почтенных соплеменников? — поинтересовался я.

— Ой! Я не видел их с тех пор, как собаки погнали лань. — Рэди побледнел, вскочил на ноги и собрался куда-то бежать. — Когда моя лошадь так быстро поскакала, я только и думал о том, как бы не упасть, а про них совсем забыл! Скорее! Надо найти их, пока они не заблудились в этом диком лесу!

На бедного гнома жалко было смотреть. Он попытался самостоятельно вскарабкаться на Ласточку, но ничего у него не вышло. Рэди бегал вокруг лошади, подпрыгивал, и в его глазах читалось такое отчаяние, как будто гномы никогда уже не выберутся из леса, сгинут там навеки, и во всем этом виноват не кто иной, как он, Рэди. На самом деле волноваться надо было не Рэди, а скорее мне. Ведь это мне поручили нянчиться с гномами. Но, в отличие от Рэди, я был абсолютно спокоен. Никуда они не денутся, эти гномы. Сейчас не зима, так что волки на них вряд ли нападут, а что еще плохого может произойти с ними в лесу, я просто не мог себе представить. Разве что орки встретятся, так они сегодня в лес даже носа не покажут, знают, собаки, что я на охоту поехал. Так что гномам точно ничего не грозит. Даже если они действительно заблудились, то в крайнем случае скажут лошадям: «Домой!», и те привезут их прямым ходом в конюшню.

Когда я объяснил все это Рэди, тот немного успокоился, перестал скакать вокруг Ласточки и более-менее понятно описал мне место, где он расстался с остальными гномами, так что я смог отправиться на их поиски, не особенно всматриваясь в следы. Обуза в виде Рэди мне была ни к чему, но гном наотрез отказался остаться один в лесу, несмотря на все мои уверения, что я вернусь за ним, как только разыщу пропавших гостей. Пришлось взять его с собой и всю дорогу сдерживать Счастливчика, чтобы не потерять еще и Рэди.

Найти гномов оказалось непросто. Настолько непросто, что я даже пожалел, что отпустил с Имвертом собак. Надо было оставить хотя бы Ведьму, может, тогда я не потерял бы столько времени. Я несколько раз повторил путь, пройденный охотниками, сначала вместе с Рэди, потом один, оставив гнома в болотистой низинке между Оленьими горами и Солнечным лесом есть чернику. Весь последний час я только и делал, что слезал с коня и разглядывал следы, уже изрядно затоптанные нашими с Рэди лошадьми. Счастливчику, видно, надоело мое бестолковое занятие, и, когда я в очередной раз соскочил с его спины и побежал рассматривать уже не знаю какую по счету сломанную ветку, он громким ржанием выразил свое полное презрение к моему недостойному поведению. С ним тут же издали согласились Искра и Ласточка, которым было велено не отходить от Рэди, и совсем издалека, откуда-то со стороны Солнечного леса отозвалась еще одна лошадь, судя по голосу, Ласка, которая досталась сердитому Энгри. Я взлетел в седло. «Быстрее, Счастливчик, захватим Рэди, и на голос Ласки! Найдешь?»

Конечно, Счастливчик нашел гномов, он просто не мог не найти. Зато я, когда их увидел, чуть не свалился с седла. Гномы сидели вокруг костра и жарили на вертеле какую-то огромную тушу. Неужели лошадь сожрали, гады? Правда, подъехав поближе, я увидел, что все лошади живы, а жарят гномы здорового, как лошадь, вепря. Просто за деревьями было не видно. И где они такого нашли? Не иначе из Гилл-Зураса с собой привезли. Если бы в Солнечном лесу такой водился, я бы знал!

— Я уже думал, вы никогда нас не догоните! — увидев нас, воскликнул Олди. — А еще говорят, что фаргордцы отличные наездники. Только куда им до гномов, отстали после первого же поворота! — Гнома прямо распирало от гордости, а я все пытался понять, что за «первый поворот» может быть в лесу и почему отстали фаргордцы, хотя по всем признакам они ускакали вперед, а отстали-то как раз гномы. Понять ход мыслей гномов мне так и не удалось, а свои я навязывать не стал. Хочется им думать, что они хорошие наездники, пусть думают. Тем проще будет снова посадить их верхом, чтобы отправить в замок. А гномы, похоже, были так довольны собой, что готовы были забыть, что еще с утра чуть не ввязались со мной в драку. Даже сердитый Энгри добродушно улыбнулся в черную бороду: