Преторианец Дорна (ЛП)

Инкарн поморщился, но не ответил.

Один из пяти легионеров оставил группу, едва они покинули сигнальную башню. Никто ничего не сказал ему или не усомнился в его поступке, просто приняв, что у одинокого воина теперь другое задание. И вот один из них ушёл, зато теперь они ждали другого.

Мизмандра выдохнула и вернулась к наблюдению за горизонтом. Свет покинул небо, и слои загрязнения превратили последние лучи солнца в мерцавшее марево на вершинах мусорных отвалов. Небеса Терры опустели. Обычно самолёты и трансатмосферные шаттлы рассекали воздух спутными следами крыльев, но теперь всего несколько кружили внизу, как мрачные падальщики над раненым зверем. Большинство из них были военными самолётами Имперских Кулаков и их ауксилии. Возможно, на борту были даже Огненные Кондоры легио Кустодес, наблюдавшие за добычей и готовые ударить.

– Кто бы это ни были, они пропустили первую встречу, – пробормотал Ашул из кабины лихтера. – Их шансы явно невысоки.

– Могло быть множество причин, почему они пропустили главную встречу, – ответила Мизмандра, внимательно наблюдая за Фокроном. Он притаился в тени фюзеляжа лихтера, держа оружие наготове и пристально осматривая неровности земли вокруг.

Высокие, как холмы, кучи мусора простирались во всех направлениях, источая пар в сумрачный воздух. Потоки загрязнённой жидкости бежали у основания долин. Скалы обломков выступали на гребнях. Отсюда вершины Гималазии казались зубами. Остальные воины команды Фокрона рассредоточились среди куч мусора вокруг лихтера, превратившись в неясные очертания в растущем мраке.

– Столько бедолаг живёт здесь, – сказала Мизмандра, как себе, так и остальным.

– Что? – недоумённо переспросил Инкарн, покосившись на неё.

– Здесь живут племена людей, их тысячи. Дети рождаются, растут и умирают, считая, что вся вселенная похожа на их мир. – Она замолчала. – Что нет ничего лучше.

– И? – Инкарн выгнул лысую бровь. Она проигнорировала его и не стала уточнять. Несколько секунд спустя он повёл шеей, вытянулся и вернул взгляд к темневшей земле.

– Кого бы мы ни ждали – они не придут, – снова пробормотал он и вздрогнул, когда земля задрожала от звукового удара самолёта. Мизмандра напряглась, но эхо пролетавшего корабля прошло.

Хлопья пепла и мусор зашевелились от нисходящего потока, когда Ашул в очередной раз запустил двигатели. Они нашли лихтер в пятидесяти километрах к востоку от атакованной башни. Спрятанный на дне ущелья, он выглядел проржавевшим хламом, но летал очень хорошо. Часть Мизмандры задалась вопросом, сколько он там простоял – месяцы, годы, больше? Она подумала о контейнерах, спрятанных под поверхностью пустошей, но затем отбросила подобные мысли. Бывают такие ситуации, когда вопросы не приводят ни к чему полезному или безопасному. Она много раз извлекала этот урок с тех пор как стала служить Легиону.

– Время почти вышло, – сказал Инкарн рядом. – Они и в самом деле критичны для задания?

Она покачала головой и собралась что-нибудь ответить, когда Инкарн выпрямился и уставился на что-то тёмное у подножия мусорных холмов.

– Там что-то есть, – сказал он. – Я чувствую.

Фокрон поднял болтер и прицелился.

Мизмандра прищурилась, но ничего не увидела. Затем она заметила, как что-то движется по склону. Оно было горбатым и шло подпрыгивающей походкой, напоминая покалеченную собаку.

Она посмотрела на Инкарна, но он не сводил глаз с приближавшегося существа. Его зрачки почти исчезли. Крупицы инея собрались в уголке левого глаза, когда он протянулся разумом.

– Это – не человек, – хрипло сказал он.

Словно в ответ на его слова братья Фокрона встали и направили оружие на фигуру.

Фигура остановилась и подняла голову под тканью капюшона.

– С каким словом ты пришёл? – крикнул Фокрон.

Новая пауза.

– Эвридика, – сказал голос. – А ты?

– Калисто, – ответил Фокрон. И воины спустились со склонов. Закутанная фигура подошла ближе, но теперь она не прихрамывала, а двигалась также плавно, как и остальные. Они добрались до лихтера и поднялись на борт один за другим, покинув посты на холмах. Остался только Фокрон, но затем и он запрыгнул на пандус, и лихтер взмыл над землёй с воем выпущенной энергии.

Новый воин вонял пеплом и сточными водами. Он был гигантом, таким же высоким, как Фокрон, но носил только рваную мантию поверх облегающих разведывательных доспехов. Он снял капюшон. Лицо оказалось гладкой скульптурой силы, как и многих в легионе, прямо копировавших своего примарха.

– Я – Силоний, – сказал вновь прибывший. Земля мчалась под ними, воздух ревел в закрывавшемся люке. Фокрон снял шлем.

– Можешь называть меня Фокрон, – ответил он.

Мизмандра почувствовала, как Инкарн рядом уставился на двух воинов.

– Не волнуйся, ты привыкнешь, что половина из них выглядит одинаково, – сказала она.

Лихтер покачнулся, и Терра уменьшилась под ними.

Боевая баржа “Альфа”

Межзвёздный залив за пределами света Сол

Военные корабли двигались сквозь тьму, медленно вращаясь с момента последнего запуска двигателей. Ни снаружи, ни внутри корпусов не было ни малейшего источника света и они выпрыгнули в пустоту достаточно давно, чтобы лёд покрыл их кости. Их были сотни. Некоторые всего в полкилометра от носа до кормы, другие – огромные города брони и орудий. Вблизи их можно было заметить, но издалека их силуэты выглядели иначе, они казались облаком обломков, остатками какого-то древнего взрыва или столкновения спутников. Если сократить расстояние и увидеть их истинную природу, они превратятся в трупы после шторма или сражения. Наблюдатель, который подойдёт ещё ближе и станет маневрировать между вращавшимися корпусами, заметит, что большинство всё же целые, но без опознавательных знаков. Но даже тогда ни глаз, ни датчик не увидит ничего, кроме холодного голого металла.

Самый большой корабль назывался “Альфа” и он представлял собой усеянный оружием металлический горный хребет. В камере глубоко в центре корпуса мигнуло и пропало стазисное поле. Генератор поля обладал запасом энергии на год, и секунда за секундой расходовал крошечный резерв, пока ничего не осталось. Количество энергии и уровень потребления стазисным полем были рассчитаны так, чтобы отключиться в определённый момент.

Фигура внутри поля моргнула, начав это движение год назад. Помещение оказалось неожиданно пустым и тёмным. Секунду назад в нём толпились техножрецы и сервиторы, а воздух гудел статикой и щелчками машинного кода. Сейчас чувства протянулись во тьму и ничего не нашли.

Синяя руна светилась на экране шлема.

Холод. Смертельные уровни холода.

Он сошёл с постамента стазиса.

Звук шагов эхом вернулся к нему. Он остановился и позволил разуму приспособиться к настоящему, полностью отличавшемуся от прошлого, которое он покинул секунду назад. Он вошёл в стазисное поле на последних этапах подготовки флота, но даже тогда боевая баржа была заполнена шумом и движением. Теперь не осталось ничего кроме звука его дыхания и света экрана шлема.

Он начал идти, шаги отзывались эхом. Не было никакой необходимости спешить, у него было столько времени, сколько он хотел. Дверь оставили открытой. Без энергии поршни и замки уступили бы только мелта-взрыву. Также всё обстояло со всеми люками и арками, через которые он проходил. Спустя час он заметил сервитора. Он замёрз на полпути на какой-то своей задаче, которую выполнял даже когда темнота и холод окружили его. Кристаллы белого инея забили глаза и покрывали открытые части кожи. Он оставил сервитора с его уже никогда не закончившейся работой и направился дальше.

Подъёмники и лифты не работали, поэтому он поднимался по лестницам и трапам, ступенька за ступенькой, метр за метром. Помещение, где он проснулся, находилось далеко от мостика. Переборки оставались закрытыми, поэтому пришлось двигаться по лабиринту вентиляционных коридоров. Обезвреживание противоабордажных ловушек тоже требовало времени. Шанс, что каким-то образом обнаружат работу систем стазисного поля, был минимальным, но на всякий случай они спрятали его так глубоко, как только могли. Потребовался ещё час, чтобы добраться до командной палубы.