Труженики Зазеркалья

фамилия? Не Истрина, случайно?

– Спроси, что полегче! – огрызнулся тот. – Что ж они, по-твоему, в постели друг к другу по фамилии обращались?

– А у партнерши ты, конечно, выяснить не мог! Потом уже, после того, как отработали…

Василий крякнул и снова потупился.

– Да понимаешь… Не до того мне было. Стыдуха! Ни разу с таким треском не проваливался! Гастролер… блин! Статист – и тот бы его лучше отвалял…

– Ну хорошо, а внешне эта Тома что из себя представляет? Рыженькая, худенькая?..

– Н-нет… Дама такая рослая, в теле, волосы – взбитые, цвета пакли… Но не рыжие…

– Бабник узкого профиля, – прокомментировал Арчеда. – Специализировался на одних Тамарах.

– Ребята, вы о чем?

Вопрос Василия остался без ответа.

– Полупалов, в павильон! – скомандовал негромкий голос распорядителя. – Ваш выход…

Отражение # 8

Дядя Семен и Леонид Витальевич Арчеда сидели у тронутого распадом стола вполоборота к павильону. Сумрачный дядя Семен крутил в пальцах отражение бубнового туза. Леонид Витальевич наблюдал за Егором, который в свою очередь наблюдал за тем, что творилось внутри серебристо-серого куба.

Подглядывать за происходящим в павильоне не возбраняется, просто надо уметь это делать. Егор умел. В данный момент он стоял у задней или – как еще принято говорить – зеркальной стороны коробки, погрузив в нее физиономию по самые уши. Нам с вами заметить такого наблюдателя можно, лишь резко припав щекой к зеркалу и направив взгляд почти параллельно отражению стены, на которой оно висит. Но, во-первых, никому в реальном мире не придет в голову совершить столь странный поступок, а во-вторых, стоит вам приблизиться к стеклу, как соглядатай тут же отпрянет.

Вот если бы он сунул свой любопытный нос в какую-либо из трех прочих стен – тогда, конечно, другое дело. Однако за подобные штучки, как было сказано выше, наказывают строго.

– Колоду бы обновить… – молвил со вздохом дядя Семен.

– А?.. – отвлекся Леонид Витальевич.

– Карты, говорю, уже прозрачные… Масть сквозь рубашку просвечивает… – И дядя Семен предъявил ему бубновый туз.

Действительно, масть просвечивала.

– Да, скоро конец картишкам, – с сожалением согласился Арчеда. – Я уже к обслуге обращался…

– И как?

– Говорят, что без оригинала восстановить не смогут. А оригинал – в тумбочке…

– Все они могут, – проворчал дядя Семен. – Вредничают просто…

Многострадальную эту колоду добыл с благословения старших товарищей три месяца назад все тот же Егорка. Когда обмывали зеркало, Егоркиному двойнику вздумалось показать карточный фокус. Фокус не удался, колоду немедленно вернули в ящик, а отражение ее незаметно оказалось в кармане юного дарования. Однако с тех самых пор заветный ящичек больше не открывался.

– Поет, что ли?.. – спросил вдруг недоверчиво Арчеда.

Оба прислушались. В самом деле, из ртутно-серой коробки павильона доносился приглушенный, но бодрый голос Василия. Напевалось нечто бравурное, чуть ли не «Прощание славянки».

Распорядитель молчал. Отражаловка,