Искалеченный мир

— Если бы меня в последние несколько часов хоть чуточку торкнуло, — Лихо улыбнулась самым уголком рта, — я бы тебя из-за руля собственноручно выкинула ещё в Замурино. Чтобы шёл на все триста шестьдесят градусов одновременно, мелкими шажками. Или там — вприпрыжку, как тебя больше устраивает… Считай, что ты в команде, если, конечно, у тебя нет других планов на будущее.

— Я, конечно же, слишком стар для всего этого дерьма. — Герман сделал шутливо-плачущее лицо. — Но ввиду того, что все мои планы пребывания в Суровцах откладываются по вине форс-мажорных штучек-дрючек… Короче — согласен на должность массовика-затейника, причём сугубо за харчи и овации развлекаемых. Оцените мою сговорчивость. Остальное — по обстоятельствам. Договорились?

— Если бы я знала индивидуума, с которым бы ты не договорился, — Лихо улыбнулась чуть явственнее, — я бы ему самолично небо в брюликах показала. Всеми возможными способами.

— Короче, договорённость вступила в силу?

— Точно.

— Вот и ладненько! — Герман усмехнулся и посерьезнел. — Лирика кончилась, началась работа. Ещё раз спрашиваю — есть какие-то предложения, доводы, ещё что-то? У нас ведь теперь только один вариант — бодаться до упора и молиться, чтобы упор не треснул. До бывшей Первопрестольной сначала добраться надо, потом — Урал, Сибирь. Места исторические. Жаль только, что к досдвиговой эта история никакого отношения не имеет.

— «Зайти — не выйти», «Душегубка», «Чёртов заповедник»… — встрял в разговор Книжник или желая блеснуть эрудицией, или оттого, что ему надоело присутствовать здесь в виде бессловесного статиста. — Да как же мы…

— Молча! — оборвала его Лихо. — Или с криком. Как было сказано выше, хотя и немного по другому поводу, — «по обстоятельствам».

Книжник замолчал, покосившись на блондинку; впрочем, без какого-либо налёта обиды на лице. Виноват, сглупил-с…

— Нескромно замечу, что есть в моём присутствии один небольшой, но очень упитанный плюсик. — Знаток игриво поднял бровь и снова стал серьёзным. — Я те места, в которые нас судьбина из Суровцев перепасовала, — знаю. Не каждую кочку, конечно же, — но на три четверти отметился. Тёмные места, позвольте доложить без всякого жеманства. Книжник верно перечислил, но только самые прогремевшие. Да только их там поболе наберётся — конечно, не такой крупняк, как «Душегубка», но есть тревожные, есть… Возможно, придётся в обход петлять.

— В срок-то уложимся? — пробасил Шатун. — А то «петлять» можно до бесконечности, слышал я про такие выкрутасы…

— А тут как в лотерее! — Знаток пожал плечами. — Я, конечно же, не Вано Сусанидзе, который, насколько мне известно, никому в хреновые навигаторы не нанимался. Сделаю, что могу. Но гарантировать, сами просекаете, не получится. Это вам не в сортир поутру наведаться. Давайте загадывать не будем. Сначала до бывшей златоглавой доберёмся, потом ещё шажок-другой сделаем. Глядишь — и мы уже в кандидатах на получение специально учреждённой награды «Нагнувшие Сдвиг», первой и единственной степени. Что касается связей Андреича, о которых так прочувствованно вздыхала наша единственная представительница прекрасного пола, — есть они и у меня. Не так разветвленного конечно же, но вполне приемлемо. Глыба был человеком государственным, хотя осталась от того государства лишь похабная пародия. Уродливый слепок. И знакомства у Андреича были повыше — это да. А у таких как я — перекати-поле, завязки другие. Уровень, конечно, не тот, но хлама в друзьях не держим-с. Моральные принципы, ага.

— Звучит обнадёживающе. — Лихо глядела в окно, за которым проносился смешанный лес, пестрящий всеми оттенками синего. — Да ещё с учётом того, что моё чутьё безмолвствует, как «клякса» после правильного воздействия. Впрочем, и до него — тоже.

— Ну вот консенсус и явился во всём великолепии. — Знаток вгляделся вперёд, туда, где замаячило что-то похожее на придорожную закусочную. — Предлагаю перекусить. Конечно, после новых замуринских пейзажей кусок в глотку с натугой полезет, но всё же надо попробовать. От каждого куста мандражировать не годится. Будем бдить с тройным усердием — только и всего. В конце концов, я фаталист, хотя никому раньше в этом не признавался…

— Давай. — Лихо кивнула одна за всех, будучи уверенной, что возражений не последует. — Ломать хребет оппозиции лучше на сытый желудок…

— Золотые слова.

«Горыныч» монументально остановился на обочине, метрах в пятнадцати от приземистой постройки, чем-то неуловимо напоминающей дзоты Второй мировой. Построенной из причудливой смеси брёвен, бетонных блоков и металлических конструкций. Лихо видела эту забегаловку, случалось проезжать мимо, по пути в Первопрестольную, по делам Глыбы. В качестве вооружённого сопровождения и «детектора лжи», естественно… Но вот останавливаться и дегустировать — как-то не приходилось. Возле «дзота» находился средних размеров мангал, только что отягощённый несколькими шампурами. Возле мангала неторопливо и уверенно хозяйничал субъект лет сорока, чернявый, курносый, длиннорукий. Вроде бы лениво мазнувший взглядом по прибывшим, но чувствовалось, что оценка им будет дана самая исчерпывающая. Хозяин придорожной забегаловки — должность непростая, нервная, учитывая количество любителей набить желудок мясцом на халяву. Вон и дробовичок под рукой имеется, дающий понять, что лучше заплатить и есть без проблем.

Алмаз потянул носом.

— Собачатина, поди…

— Скорее всего. — Герман покопался в рюкзаке с боезапасом, выудил оттуда две «УРки» и уверенно направился к свободному, врытому своими двумя опорами в землю деревянному столу. — Это нам ещё повезло, что пёсик на шампуре доходит. Мне как-то случилось «попрыгунчика» дегустировать. Вот где больше слюной изойдёшь, чем наешься. Вкусный, зараза, но жилисты-ы-ый… А так — вполне организмом усваивается. А Тузика или там Барбоску я оприходую за здрасте…

Хозяин перевернул шампуры и неторопливо направился к рассаживающейся за стол пятёрке. Помимо дробовика, оставшегося стоять возле входа в «дзот» и выглядевшего вполне привычной деталью интерьера, Алмаз углядел у чернявого ещё одно изобретение пытливого инженерного ума, притороченное сбоку. Одну из разновидностей «KF-AMP», штатовской машинки с магазином на шестьдесят «маслят». Наверняка и патрончик в стволе имеется, чтобы со сдачей не волокитить, случись что…

— Мэтрам кулинарии моё почтение! — Герман широко улыбнулся, приветствуя хозяина безымянной харчевни. — Как делишки, Ловкий? Идут в гору с Божьей помощью и вот этого…

Он кивнул в сторону дробовика, продолжая доброжелательно улыбаться. Не сказать чтобы чернявый расплылся мёдом по карамельной глазури, но его настороженность почти исчезла, уступив место некоторой расслабленности. Знатока он явно знал.

— Да куда там — «в гору»?! — Ловкий вроде бы раздосадованно махнул рукой, опровергая слова Германа. Но в его глазах ворохнулась какая-то лукавинка, доказывающая обратное. — Клиент нынче пошёл ушлый, так и норовит всякое барахло подсунуть… — Чернявый снова замахал длинными руками, но Алмаз подумал, что прозвище «Ловкий» он получил явно не за умение насаживать на шампур по пять кусков одновременно. Хватко мужчина держит «пукалку», уверенно…

— Ну мы-то люди солидные! — хохотнул Герман, выкладывая «УРки» на отполированные множеством рук доски стола. — Нам по мелочам разбазариваться совесть не позволяет. Сообрази-ка на всех. А то лично у меня в желудке уже недовольство крепнет, а там и до более серьезных беспорядков недалеко. Думаю, что коллектив со мной солидарен.

Коллектив был солидарен, единодушен и слился в едином порыве, обоняя дурманящие запахи. Ловкий, в глазах которого растаяла последняя льдинка возможного недоверия, спокойно сгрёб со стола гранаты и вернулся к мангалу.

О том, что такое наличные деньги, обитатели Материка не помнили уже давно. Везде царил его Величество Натуральный Обмен, представленный во всём блеске и великолепии. Оружие и боеприпасы, на которые можно было выменять всё что угодно, проходили первыми пунктами в списке жизнеобеспечения. Самые порядочные меняли всё по уже устоявшемуся, хотя и всегда могущему быть подкорректированным ценнику. У персонажей, предпочитающих брать своё на дармовщинку, подкрепляя свою жизненную позицию разнокалиберными доводами, было два выхода. Или они получали своё, или их довод менял владельца, оказавшегося более расторопным и умелым в плане обращения со всем, в основе чего лежит принцип действия сжатых пороховых газов.