К-9: Ученик. Учитель (СИ)

И все же в «Стреле» были профессионалы. Дело не столько в оружии или форме, потертой, латанной, исцарапанной, но добротной и прочной, а скорее в движениях, координации. Сыгранности. Треп трепом, а место в строю держали точно. Если кто-то отходил – остальные тут же перестраивались. Кто-то сбивался из «чужих»? Направляли, ставили на место, придерживали либо просили ускориться.

Рикардо Ро подчинялись настолько естественно и без задержек, будто думали с ним в унисон. Правда, за первые полдня пути почти ничего не случилось. Во всяком случае, караван не останавливался ни разу, а с любой возникшей угрозой сопровождение справлялось играючи просто. Тварей расстреливали еще на подходе. Близко не смог подойти даже знакомый Хауку скорпион – быстрая и опасная тварь.

С другой стороны, его и не убили: отогнали прочь, отказавшись преследовать.

После обеда стало потише. К вечеру выдохлась даже «Стрела», а уставшие от долгого пути городские, затюканные и нервные, замолчали совсем. Даже мальчишка, руку которого родители не отпускали весь путь.

Уюта походного купола на этой ночевке не было вовсе. Хаук оглядывался вокруг, чувствовал в первую очередь наряженное недоверие городских, подозрительность желтомордых, и снова утыкался взглядом в красно-рыжее ядро походной печки.

Спокойствие Джея поддерживало как никогда. Только вот…

– Слушай, – Хаук говорил негромко и вообще сомневался, стоит ли задавать вопрос. Но все же волновался. Слишком сильно волновался. Пусть с того кошмара Джей больше не просыпался в холодном поту от собственных криков, он спал беспокойно. И почти не спал Хаук. – Что мне делать, если… Если тебя, ну, накроет?

– Не накроет.

Джей ответил слишком резко, хоть и без ярости. Помолчал. Но когда на язык уже попросились извинения, добавил:

– Мы в Пустоши, Хаук. «Внешние» здесь спят совсем по-другому. Я вообще не уверен, что сплю. Скорее просто даю организму отдых.

– Вот как…

Интересно, этой необъяснимой способности тоже надо учиться или приходит сама? Сколько ночей Хаук уже провел в Пустоши? Изменилось что-то за все это время? И что вообще должно измениться? Ответов на эти вопросы, судя по всему не светило: Джей затянул очередную сказку. А слушать про то, как учитель впервые столкнулся с чем-то невидимым, влияющем на разум, было гораздо интересней.

Всем.

Увлекшийся историей Хаук даже не заметил, как вокруг выделенного им пятачка стало не протолкнуться. И в первых рядах сидел неугомонный Ро. С включенной на планшете записью. Интересно, ею он тоже будет хвастаться неведомому кому-то? Но Джей даже ни разу не сбился, скорее наоборот – оживился, будто рассказывал байку не посреди полной опасности пустыни, а в уютном кабаке под кружку лучшего пива.

Ночь изменилась как-то разом.

Мгновенно.

Вот под куполом раздается смех над удачной шуткой. А вот Рикардо Ро вскакивает на ноги, и на людей обрушивается тишина. Ее разбивают короткие приказы, тихий шелест шагов, щелчки оружия. Спустя невероятно долгую минуту в голубоватом отсвете мелькают чьи-то коленчатые лапы. Слышен стрекот тварей. Треск пробиваемого первым выстрелом панциря.

Отряд сражался снаружи.

Запертым в куполе оставалось лишь стоять и смотреть. И Хауку было совсем не понять спокойствия Джея и еще пары «внешних» из бывалых. Они все даже ухом не повели, когда за непроницаемой энергетической стеной началась игра со смертью.

Только молчали.

Потому что здесь и сейчас мог говорить лишь Рикардо Ро.

Центр оставался под куполом и просто давал команды. Короткие. Ёмкие. Непонятные Хауку, но очевидно прекрасно понятные сопровождению каравана. Бой закончился за минуты. Спустя еще несколько внимательно вслушивающийся в Пустошь Ро сообщил, что угроза миновала. Лишь после этого «Стрела» и те, кто на время стал её частью, вернулись под защиту. За работу взялся медик.

Рикардо обошел своих людей, с кем-то поговорил, кому-то ободряюще кивнул и, к величайшему удивлению Хаука, вернулся на место. С явным нетерпением ткнул на продолжение записи и поднял взгляд на Джея.

Тот только хмыкнул. Действительно продолжил рассказ. Голос учителя будто гипнотизировал. Спокойный и размеренный, он развеял сначала удивление, затем – возникшие в голове вопросы, а следом за ними и адреналин, щедро выплеснутый разбуженными нервами. Успокоились даже городские.

Но лагерь погрузился в сон, лишь когда Джей закончил.

На второй день отряд стал заметно тише и спокойней. «Стреле», видимо, надоело мучить тупыми шутками остальных, теперь они больше общались друг с другом.

Две почти одинаковые платформы, одна торговцев, другая подогнанная «Стрелой», бесшумно плыли вперед. С одной из них желтомордые не спускали глаз, зато на второй то и дело менялись пассажиры. Вечно нервничающая женщина, наконец, отлипла от своего сына, разговорилась с еще одной, постарше на вид, и теперь их голоса неразборчивым щебетанием вмешивались в шепот песка вокруг.

Сам мальчишка под строгим взглядом отца смог, наконец, дать волю своему любопытству. Тянулся он, правда, больше к Хауку, справедливо считая самым младшим из старших. Или, быть может, из-за Джея, рядом с которым все время крутился неугомонный Ро.

Рикардо Ро вообще был случаем отдельным, не поддающимся логике. Хаук, конечно, не мог похвастаться большим опытом общения с людьми, да и знаком был мало с кем, но руку давал на отсечение, что странным Ро казался для всех. Даже для Джея. Хотя последнее совсем не так твердо: учитель сам мог дать фору кому угодно со своими листиками и пушистиками.

В любом случае, Рикардо Ро открыто признавал превосходство Джея. Не было искрящего напряжения, вечной игры в гляделки, убийственной вежливости, когда за каждым тщательно подобранным словом прячется яд. А ведь со слов Кастиэля, любой центр был на голову болен Манией Величия. В острой форме. Просто потому, что в них с самого начала воспитывали и тщательно растили способность подчинять.

Подчинять Ро умел.

Но, как казалось, с той же легкостью умел и подчиняться.

Во всяком случае, Хаук не слышал в его словах той необъяснимой стали, которая всегда звучала у Джея. Будь то приказ или пустой треп, Ро говорил все время одинаково. При этом одно от другого отличалось как-то иначе и, глупо спорить, приказ был все же приказом – не спутать.

А еще Ро всегда был где-то в центре. Среди тех, кого взялся защищать и вести. Если Джей всегда шел первым и мог с легкостью как прикрыть, так и выиграть бой в одиночку, Рикардо Ро не сражался вообще. И Хауку это казалось еще страннее, чем шумное яркое поведение.

– Эй, Расселл! – после обеда второго дня Ро уже успел перекинуться хотя бы парой слов с каждым в караване. Даже желтомордых умудрился втянуть в беседу, да еще и выиграть у них что-то в карты. Так что Джей, пусть и не обделенный вниманием, успешно избегал сомнительного счастья долгого и живого общения с лидером каравана. До этого момента.

Ро возник рядом как из-под земли, козырнул Хауку и тут же прилип с вопросами. Откуда у Джея такое сильное чутье? Как долго учился стрелять? Почему с двух рук? Это была чья-то идея, или Джей сам выбрал такое оружие?

Уже через пару минут у Хаука начала раскалываться голова от бесконечного треска бестактных вопросов вот так вот в лоб. Впрочем, надо отдать должное, Ро ни слова не сказал про «К-9» и Черный замок. Но Джей не стремился поддерживать разговор, отвечал односложно и избирательно. Иногда не отвечал вообще, и Ро вскоре сдался:

– Ты всегда такой «разговорчивый»?

– Да.

– Эх… Ну, ладно! Тогда слушай! Уверен, у меня найдется пара историй не хуже твоих!

Хаук едва слышно вздохнул и возвел глаза к небу. Что-то говорило ему, что рассказчик из Рикардо Ро будет… не впечатляющим.

Это «что-то» ошиблось.

О, Ро впечатлял еще как! И рассказывал он, конечно, вовсе не как Джей. Хотя бы потому, что не пытался учить и не читал лекцию. Ро не скупился на эмоции, а от его особо ярких «бамс», «бдыщ» и «фррр», показанных для важности еще и руками, Джею приходилось отклоняться в сторону, чтобы не получить по носу или больному плечу.