Паломничество к Врагу

деревьев, и мне чудилось, что это руки тех тысяч шелтян, уничтоженных Гибелью, рвущихся сквозь землю на волю, из могильной тьмы, и уши глохли от молчаливого крика этих загубленных душ…

Я не знаю, когда пространство Врага захватило меня. Я этого не заметил, как и остальные. Время просто остановилось. Я механически переставлял ноги, уставившись куда-то в бесконечность перед собой, и не замечал ничего, кроме бесконечности. Сознание кануло в серую пустоту, наполненную разрушительными зловещими образами…

Кем мы были?

Вереницей безумцев, добровольно шествующих в ад… Овцами, слепо идущими за пастухом под остро заточенный нож… Грешниками, связанными вечным проклятием одиночества… Жертвами темных сил, бездумно взбирающимися по языку гигантского монстра, готового захлопнуть пасть за нашими спинами навсегда…

В ушах нарастал далекий звон безумия… Дрожь в мышцах, словно от озноба… Ноги сами по себе поднимаются одна за другой, рождая шаги… Земля вздрагивает, словно живая плоть… Размеренный ритм движения, тускнеющий свет…

Нам не было смысла возвращаться. Мы были уже мертвы, хотя кровь еще пульсировала в жилах, хотя по-прежнему работали легкие, впуская ядовитые испарения равнины, и прокручивался перед глазами мир, как старая визолента… Дорога в бесконечность была бесконечной, и нам не суждено было дойти до ее конца…

Проклятое, затягивающее, разрушающее сознание трансвидение могло продолжаться сколь угодно долго, если бы из него не вырвала боль. Я споткнулся о кочку, потерял равновесие и упал, ударившись о землю всем телом, не сумев сгруппироваться из-за затуманенного сознания. Тугая волна боли начисто вышибла дыхание, она же и прояснила голову. Схватившись за грудь обеими руками, судорожно пытаясь вздохнуть, я неуклюже вскочил, ошалело осматриваясь кругом…

Вместо зовущей бездны глазам снова предстал черный карликовый лес и спина Бигмана, ритмично покачивающаяся в такт шагам, удаляющаяся от меня по черной равнине… Он не услышал моего падения, это с его-то острейшим слухом шелтянина!

Я резко обернулся и едва успел отскочить в сторону, чтобы Отшельник, топавший следом, снова не сбил меня с ног. Но сделал это недостаточно быстро и заработал по ребрам дулом излучателя, который шелтянин сжимал в побелевших от дикого напряжения пальцах. Зашипев от боли, я отступил еще на шаг, пропуская почти двухметрового кукольника вперед с пустыми, без единого проблеска мысли глазами. Страх жаркой волной плеснул по позвоночнику, когда до меня дошло, что непрерывная вереница разрушительных метафор захватила не только меня. И я закричал, пытаясь пробудить спутников от жуткого сна:

— Чужой! Остановись!

Видит небо, я не предполагал, что мой голос произведет разрушения, равные по силе ядерному удару, но без грохота, испепеляющего излучения и содрогания почвы. Едва окрик пронзил затхлый мертвый воздух, как карликовый лес на всем протяжении затрещал, загудел, словно высоковольтные провода под напряжением, и… распался. Сначала ухнули вниз ближайшие стволы, взмахнув