Курорт на краю Галактики

их вдруг незаметно для себя.

Впереди все сверкало алмазами, ждущими своего завоевателя, позади – лежало в руинах, включая деморализованного противника, смиренно вылизывающего сейчас мою пудру из шерсти. Клянусь его так и не прибитой к стене шкуркой – этого занятия ему надолго хватит! Особенно, если учесть генетическую нелюбовь кошачьего племени к купанию.

Не стоит и упоминать, что последовавшие за «пудренной атакой» переговоры завершились в мою пользу, причем, условия позорной для поверженного врага капитуляции диктовала именно я!

По условиям «Адагрухского мира», конечно, заслуживающего того, чтобы войти в историю дипломатии, коту отныне запрещалось попадаться мне на глаза без явного на то разрешения. Отдельно оговаривалась недопустимость подглядывания за мной своими наглыми серо-зелеными глазищами… А цвет глаз у него, вообще-то, ничего – будь он мужчиной, в смысле, человеческим мужчиной… Фу, я совсем запуталась!.. И вообще: до самого нашего долгожданного расставания (а Лесли, скотина, обещал, даже клялся…), забыть о своем дворянско-кошачьем происхождении, прикинуться ветошью и не отсвечивать…

Стоп! А где это я?..

Оп-паньки! Что-то меня занесло совсем не туда…

Я с некоторым страхом заметила, что мужики (а, вообще, мужики ли это?) как-то постепенно перестали обращать на меня внимание, обнаглели, да и на людей походили уже с очень-очень большой натяжкой. Вот этот, например, похож скорее на вставшего на кончики щупалец кальмара… А тот – на здоровенного паука… А вот эта парочка – вообще ни на что не похожа… Да и парочка ли это? Сбоку посмотреть, так вроде бы как и трое их… Или больше?

Куда же идти?

– Э-э… товарищ… – попыталась я обратиться к одному из прохожих, хоть и напоминающему чешуйчатого Винни-Пуха на длинных голенастых многосуставчатых ногах, но, почему-то, внушавшему большее доверие, чем вон тот, темно-розовый, скользкий и похожий на… на темно-розовый скользкий огурец. Без пупырышков, правда…

«Винни-Пух» остановился, окинул меня с высоты своего трехметрового роста заинтересованным взглядом четырех блестящих глаз, фасетчатых, как у мухи, и прощебетал что-то длинное и явно дружелюбное, протягивая ко мне когтистую лапу.

– Н-нет, простите… – попятилась я, вдруг услыхав в длинной и невразумительной, с красивыми переливами, речи незнакомца что-то неуловимо кавказское. – Я как-нибудь сама…

Пожав узенькими плечами, существо зашагало дальше, а я показав язык заинтересованно пялившемуся на меня «огурцу» (вы не поверите, где у него располагались глаза, вернее всего один глаз!), смело зашагала куда-то вперед в общем потоке, не совсем представляя себе конечного пункта своего маршрута.

«В конце концов, – успокаивала я себя, лишь временами ненадолго обмирая, когда на глаза попадалось что-нибудь, пардон, кто-нибудь, чересчур уж экзотического, отталкивающего или устрашающего вида, – все они такие же туристы, как и я. Ну, может быть, кто-нибудь из них – обслуга… Я тоже, должно быть, кажусь кому-нибудь – хотя бы вон той, похожей