За горизонт. Дилогия (СИ)

Лошади, широкополые шляпы, поголовное ношение короткоствола, унылые городишки из одной вытянувшейся с запада на восток улицы. Словно сошедшие с декораций к вестернам домишки со стенами из приколоченных внахлёст досок. Салун с невысокими по пояс распашными дверками, через которые так удобно выкидывать на свежий воздух особо буйных клиентов, Мэрия, Церковь, и раскинувшиеся вокруг них недострои, лачуги, сараи, палатки, фургоны на спущенных колесах, качающие воду ветряки, тщательно охраняемые жиденькие стада, грядки свежей зелени, поля кукурузы, сои, хлопка.

Жизнь кипит, народ активно строится, распахивает целину под пашню, а по вечерам бухает кукурузный самогон, для пущей мозгодробительности настоянный на травах. Местами чад кутежа приключается такой, что дело быстро доходит до стрельбы.

Схожесть климатических и социальных условий, помноженная на культурные традиции, неизбежно дала тот же результат, что и на диком западе Соединенных Штатов в прошлом и позапрошлом веках.

Отличия имеются - пистолеты изрядно потеснили револьверы. К лошадям добавились редкие автомобили и трактора, а солнечные батареи запросто соседствуют с добытыми не иначе как в музее паровыми машинами. Полнейший сюрреализм технологий.

Но суть осталась та же - Дикий-дикий Вест.

Дремлющая Муха встрепенулась и почти тут же послышались шаркающие шаги. Псина уронила голову на траву - значит свои.

Человек с шаркающей походкой подошел и тяжело плюхнулся рядом, прислонившись спиной к колесу.

- У тебя водка есть? - словно задыхаясь, поинтересовался Валера.

Вообще-то он Валерий Сергеевич, но при знакомстве он просил называть себя просто Валера. Я даже затрудняюсь сказать, сколько ему лет, вряд ли больше пятидесяти, но выглядит он лет на пятнадцать старше.

Худое, осунувшееся лицо, с крупным носом. Редкие седые волосы. Видно, что когда-то это был физически очень крепкий мужчина. Но сейчас от былых кондиций осталась только бледная тень, на которой мешковато весит не по размеру просторная одежда.

Мужику не посчастливилось попасть в ликвидаторы и хапнуть излишне большую дозу облучения.

Через пару лет после Ликвидации последствий аварии на АЭС, у него начались головные боли. Через пять лет еще физически крепкому мужику пришлось уйти на пенсию по инвалидности. С детьми у него не сложилось, жене он стал в тягость. Днем держался на характере и скрипел зубами по ночам.

Но болезнь брала свое. Глуша головную боль, он начал крепко пить, и какими-то ветрами, через ворота Ордена, его задуло в этот мир.

Пил Валера своеобразно. Раз в два-три часа заглатывая налитый до краев стакан крепчайшего пойла, и при этом практически не пьянел. В ход шел ром, местный самогон и вообще все, что горит и имеет крепость выше сорока градусов. При этом Валера никогда не закусывал, и вообще ел редко и по чуть-чуть. Заглотит стакан, и через пару минут видно, что человека на пару часов отпускает.

Его и ту самую балагуристую девушку мехвода, которая требовала новое колесо у Дяди Миши.

Девку звали Галина, но она представлялась, как Галка. Порой вместо буквы Г выговаривая букву Х. Родом она была из небольшого поселка на Полтавщине. В поисках красивой жизни приехала в Москву, где сразу лишилась паспорта и пошла трудиться на панель. Собственно за тем и ехала.

Потом был выезд на обслуживание клиентов в бане. Разврат, водка и даже наркота.

Очнулись девочки уже здесь.

Операция по забросу женского контингента была сработана на крепкую пятерку. На Орденской базе девочек ждал стакан с аспирином, мешок с полевой одеждой и формирующийся конвой в Москву. А поскольку в Порто-Франко конвой не заходил, выбора, куда и с кем ехать, не было.

Стоит заметить, что в группе Галки через ворота прошли не только труженицы полового фронта, но и солидное количество молодых девчат, котором не повезло поступить в столичный ВУЗ (или быть отчисленными) и податься в жизни было особо некуда.

Вот таких веселых попутчиков навязал нам Гиви.

Галку по причине внеплановой (или наоборот спланированной) беременности. А Валеру по причине радикального ухудшения здоровья. Мужик рвался на выход с Группой Пираньи и всегда шел в первых рядах. Ни для кого не было секретом, что жить ему осталось недолго, и Валера искал возможности, подставиться под пули вместо здоровых бойцов. Но пули летели мимо, а болезнь подтачивала и без того не великие силы.

А водка?

Водка у меня была. Одиннадцать бутылок, прихваченных из дома и докупленных в сельском магазине по дороге до отправной точки Ордена.

- Может бренди или рома?

- Нет, ром у меня у самого есть, а нужна именно водка, - сказано было так, что любые сомнения сразу отпали. Валере действительно нужна была водка.

Пришлось лезть в шушпанцер и на ощупь искать бутылку водки.

Нашлась бутылка-чебурашка "Пшеничной" водки.

Ловко сорвав пробку, Валера налил до краев алюминиевую кружку. Втянул ноздрями запах и жадно присосался к кружке.

- Хорошо.......... настоящая, Оттуда, - облегченно выдохнул Валера, явно не собираясь ограничиваться одним стаканом.

- Валер, может не гнать с дозой?

- Не может, - Валера опять забулькал содержимым бутылки. - Помнишь, ты у меня спросил - стоило ли оно того?

- Ты про Чернобыль?

- Да. Так вот, если бы такие как я не пошли туда, сейчас на моем месте мог быть твой отец или старший брат. Иногда вспоминай об этом.

Между нами повисла неловкая тишина неоконченного разговора.

Мне на это сказать тупо нечего.

В обществе всегда есть Люди готовые прикрыть грудью других людей. И пока тех, что именуются Людьми с большой буквы больше, чем просто людей, или хотя бы достаточно много, Страна идет вперед и побеждает. Когда Люди кончаются, приходят темные времена и смуты.

- Я ведь сюда поехал в надежде урвать у жизни еще кусочек, - медленно - словно задыхаясь, прервал повисшую паузу Валера. - Но увы, не в моем случае. Наши земные микробы плохо переносят местный климат. То ли радиационный фон другой, то ли световой спектр, а может что-то еще. Но болеют Здесь реже, это факт. А местные микробы нас не берут, - рассказчик поперхнулся и надрывно закашлялся.

С одной стороны это действительно так. Наш земной микроб к местному климату пока не адаптировался. С другой стороны - когда мы проезжали через Аламо, там вовсю бушевала дизентерия.

Спасибо Ольге, ее непреклонности в вопросах гигиены и запасу, но у нас никто не заболел.

- Но я не жалею. Лучше умереть человеком здесь, чем заживо сгнить Там, - Валера снова присосался к кружке. Выхлебав половину содержимого, аккуратно поставил кружку на траву, подобрал забытый с вечера сухарь, поднес его к носу, глубоко втянул воздух.

- Валер, допивать будешь?

- Вам оставлю, пригодится, - Валера накрыл сухарем недопитую кружку. - О, смотри, солнышко показалось.

На востоке над линией горизонта прорезалась тонюсенькая линия небесного пламени.

- Валер,....................

В вышине, меняющей цвет с черного на розово-голубой, пронзительно закричала утренняя птица. Горький степной ветер освежил лицо.

Прислонившись головой к колесу, Валера остекленевшим взглядом смотрел на зорю.

Но зори он уже не видел.

Чернобыль забрал очередную жертву.

Тело погрузили на грузовик и два часа спустя предали земле на вершине господствующего над равниной холма. Хорошее место, не то что бы красивое, а какое-то знаковое что ли.

В каменистый грунт не получилось углубиться больше чем на штык лопаты, но опыт уже имелся и над телом сноровисто навалили холмик из камней.

В отличие от сюрвайеров, в этот раз хоронили своего. Поэтому все проделали на совесть. Завернули тело в кусок старого брезента, поверх насыпали слой мелких, как щебень, камней, а потом укрепили могилу солидным слоем крупных валунов. Степаныч и Олег сварили из стальной трубы коренастый, но крепкий крест. К кресту приварили стальной лист, на котором краской вывели надпись.