Аметистовый блин

Это из синей дыры высунулся длинный язык и расплющился между лопатками атлета. Маркиз-Убоище перебил его автоматной очередью, и тут же отец Амвросий отпихнул Сережу от сияния.

– Дай! Дай! – требовали отрешенно-грозные голоса. И один, погромче, вдруг перекрыл их:

– Дай, а то – убью!

Тут же из толпы раздался выстрел.

– Бросай его! – крикнула Лилиана. – Бросай! Сюда!

Сережа понял.

Стараясь не оборачиваться спиной к взбесившимся налетчикам, непонятно, живым или мертвым, он изловчился и запустил багровый шар в самую середину мертвенно-синего сияния. И дыра оказалась сильнее – она поймала шар, и он заплясал, словно на язычках газовой горелки.

Из толпы вырвался Дерипаско. Отпихнув молодых парней, он первым протянул руки в синюю дыру за шаром – и дыра сожрала их по плечи. Менеджер по безопасности не удержался и полетел в эту прорву головой вперед с тихим воем:

– Да-а-ай!…

– Политик, блин! – с этими словами, распихав прочих жаждущих, к дыре, где вертелся и подпрыгивал шар, устремился Елисеев. В ту самую секунду, как он уже по пояс туда нырнул, в него с воплем «Контракт!» вцепился Собеседник. Синяя прорва всосала обоих – и не подавилась.

Дальше уже пошло как по маслу. Только хриплый рев и стон шел неизвестно откуда, треск какой-то, скрежет жестяной, да вылетела почему-то пустая плечевая кобура.

Последним изготовился нырнуть неповоротливый Вовчик.

Этого Сережа допустить не мог. Не для того он, рискуя жизнью, спас любимого соперника, чтобы сейчас так бездарно упустить его. Атлет повис у Вовчика на плечах и вместе с ним рухнул, успев крикнуть:

– Лилька! Сделай что-нибудь!

Отродясь Сережа не обращался к ведьме столь фамильярно.

– Камень, затворись! Затворись, камень! Приказываю и повелеваю! – очевидно, Лилиане просто не пришло в голову, что раскрыть камень мало – нужно еще как-то его замкнуть, и она выкрикивала все доступные минералам команды. – Волк идет водой, черт идет горой! Гора с водой сомкнется – тогда камень разомкнется! Слово мое – кремень!

– Дай, блин! – не то чтобы взвыл, а проревел Вовчик. Он кое-как поднялся на четвереньки, и, таща на себе Сережу, словно богатырский конь – раненого Илью Муромца, побрел к синей дыре.

Маркиз-Убоище, правильно рассчитав, что Вовчик все-таки послабей коня будет, прыгнул на них обоих и завалил набок. Образовалась куча-мала.

Лилиана, уж не зная, чем заткнуть ею же изготовленную прорву, склонилась над ней – и вдруг закашлялась, схватилась за горло…

Отец Амвросий кинулся к ней на помощь, оттащил от синей дыры, и ведьма, у которой наконец-то от всех треволнений подкосились ноги, села на обочину.

Рдеющий шар помаячил в глубине прорвы и пропал.

– Ключ – небо, замок – земля… – бормотала Лилиана. – Слово мое крепко, яко камень… Ныне, и присно, и во веки веков…

То ли ей удалось найти верные слова, а то ли прорве, не получающей больше корма, надоело зиять, но синяя дыра стала понемногу стягиваться, сияние – гаснуть, и вот уж совсем погасло, остались