Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Но помилуйте, отец Матео, что я могу сделать?

   - Поговорите с префектом, как кардинал он может повлиять на ход вещей. Поймите, произошло нечто страшное. Статс-секретарь вынес из папских покоев его личные вещи и лекарство. Кто знает, что было в том пузырьке. Это же недопустимое утаивание вещественных доказательств.

   - Отец Матео, успокойтесь. Все мы безмерно расстроены и скорбим о нашей общей потере. Но не надо таких громких обвинений. Префект рассказал мне, что случилось на самом деле.

   - Да? - удивился отец Матео. - И то же?

   - Это печальное стечение обстоятельств, в сути случайная смерть. Папа ошибся с дозировкой своего лекарства.

   - Быть того не может.

   - Знаю-знаю, отец Матео, мне и самому тяжело поверить в случившееся. Но многие кардиналы, что общались с папой, знают, как тяжело ему пришлось за этот месяц. Вдали от епархии и родных людей, на должности которую он совсем не хотел занимать, такое многих может привести в отчаяние. Вот он и не выдержал душевных мук. А лекарство... Поверьте, я тоже не хочу верить в это, но кто теперь скажет наверняка, случайно ли он ошибся с дозировкой или нет.

   Папа стал самоубийцей? Что за нелепая версия, которая хуже лжи? Нет, это не может быть так, отец Матео за те две беседы с папой успел составить мнение о его личностных качествах - он был слишком твёрдым в своих убеждениях человеком, а такие не кончают с собой. Но монсеньору отец Матео сказал:

   - Тогда просто необходимо вскрытие, чтобы не было кривотолков.

   - Нет-нет, что вы, - запротестовал монсеньор Ройбер. - Какое вскрытие? Об этом не может идти и речи. Павел VI провозгласил апостольскую конституцию три года назад. Согласно ей, вскрытие папы невозможно.

   - О чём вы говорите? - удивился Мурсиа. - Я прекрасно помню текст конституции. Да, согласно ему, вскрытие папы не разрешается...

   - Вот видите...

   - Но там и слова нет о том, что оно запрещено. Там вообще нет речи о вскрытии тела. Только о будущем конклаве, а не похоронах папы.

   Но все слова были бесполезны, и монсеньор только разводил руками. Сделать что-либо сам отец Матео не мог - не тот был его статус в Ватикане, чтобы хоть как-то влиять на происходящее. Из высокопоставленных сановников, как теперь выяснилось, ему доверял только папа. А теперь он мёртв и, похоже, никто не хочет знать почему. Проходя по коридору, отец Матео случайно услышал беседу двух кардиналов, одним из которых был масон Баджо.

   - Господь использует нас, но не нуждается в нас, - говорил он своему собеседнику. - Папа был для нашей Церкви как будто приходским священником.

   - Что же будет дальше?

   - Изберем нового папу, - сухо произнёс кардинал.

   Отца Матео словно кипятком ошпарило от этих слов. Такого цинизма от кардинала он не ожидал.

   Время шло к вечеру. Случайно в коридорах дворца отец Матео встретил отца Диего:

   - Покои папы опечатаны, - тихо сообщил он, - все вещи уже вынесли. А мне велено переехать в дом при монастыре.

   - Вас изгоняют? - насторожился Мурсиа.

   - Я не знаю. Просто я уезжаю подальше отсюда. Зал Клементина уже закрыли, я слышал, бальзамировщики скоро приступят к своему делу.

   - Но это невозможно, - настаивал отец Матео, - по закону, без разрешения судьи нельзя бальзамировать тело раньше двадцати четырёх часов с момента смерти.

   - Это закон Италии, а не Ватикана, - напомнил ему отец Диего. - Если бы я мог сделать хоть что-то... Но я простой священник, секретарь папы, которого больше нет.

   На прощание отец Матео спешно чиркнул в блокноте номер телефона своей квартирной хозяйки и всунул в руку отца Диего с просьбой обязательно связаться.

   В тот вечер Мурсиа, как и обещал, спустился вниз к Фантине. Сказать ей ему было нечего. Она и так всё знала наперед него.

   На следующий день, идя на службу, отец Матео не мог поразиться количеству людей, что пришли на площадь Святого Петра, чтобы попрощаться с папой. Когда недавно умер Павел VI, ничего подобного и близко не было.

   Во дворце у него состоялся мимолетный разговор с бывшим коллегой по статистическому бюро. Тот поведал:

   - Вчера поздно вечером я беседовал с профессором Маррачино, так он сказал, что по настоянию кардинала Вийо кровь из тела не выпускали, в полные вены закачали формалин - и всё. Мне очень не нравится такое положение вещей. Одной капли крови достаточно, чтобы сделать анализ на присутствие посторонних веществ. А теперь вся кровь смешана с формалином.

   - Мне тяжело и больно слышать об этом, - устало вздохнув, признался отец Матео.

   - А вы почитайте свежую прессу. Там только и пишут, что смерть папы более чем странная, и необходимо вскрытие. Общественность Италии давит на Ватикан. Кто знает, чем всё это закончится.

   Ответ пришел этим же днём. Конгрегация кардиналов постановила, что новый конклав начнётся через две недели и что тело папы Иоанна Павла вскрывать не будут.

   Расчёт конгрегации был более чем понятен. Скорый конклав должен обеспечить информационное прикрытие. За обсуждением в прессе кандидатуры будущего папы о смерти прежнего не будет времени вспомнить.

   Но ложь в прессе началась с этого же дня. Чередом пошли статьи, и чего в них только не писали - оказывается, у папы уже было четыре инфаркта, он курил по три пачки сигарет в день, и вообще у него только одно легкое и воспаление вен.

   Что-то более или менее похоже на правду сказал в интервью аббат Дюко-Бурже, соратник раскольника архиепископа Лефевра: "Трудно поверить, чтобы смерть папы была вызвана естественными причинами, учитывая, сколько исчадий ада населяют Ватикан".

   С этого дня отец Матео только и размышлял над тем, кому выгодна смерть понтифика. Кардиналы Вийо и Баджо, которых он намеревался сместить? Марцинкус? Покинь он пост президента ИРД, то точно бы попал под следствие за финансовые мошенничества. Что он делал так рано в Ватикане в день смерти папы? Почему он был если не рад, то заметно воодушевлен в то самое утро? Что за пузырек он нёс накануне по дворцу? Почему кардинал Вийо в самом деле унёс из папских апартаментов пузырек с лекарством? Не потому ли, что в лекарство был подмешан яд? Но зачем ему понадобились тапочки и очки? Может из-за отравления у папы началась рвота, она и попала на очки, что он держал в руках, и далее вниз на тапочки? А ведь рвота это биологический материал, как и кровь, с неё можно сделать анализ и выявить смертельно опасное вещество. Но ничего этого не будет сделано. Если был яд, то его следы надежно скрыты и улик не осталось. А это спешное молниеносное бальзамирование, словно земля горела под ногами убийц, сделало так, что все острые вопросы навсегда останутся без ответа.

   А документы, что были у папы, где они теперь? А ведь у него было начало второй копии утерянного доклада архиепископа Ганьона. Если его унёс Вийо, то он быстро поймёт что это за бумаги, и кто мог их написать, если архиепископ Ганьон уже давно пребывает в Канаде, а отец Матео по-прежнему служит в Ватикане. Тогда дни отца Матео в Ватикане сочтены. И он был бы этому несказанно рад, потому что прав аббат Дюко-Бурже, Ватикан облюбовали настоящие исчадия ада, что называют друг друга братьями и обмениваются секретными рукопожатиями. От них хотел очистить курию Иоанн Павел, но они первыми очистили Ватикан от него - в первый же день после смерти вынесли тело и все его личные вещи, чтоб ничего не напоминало о том, что когда-то Альбино Лучани был здесь, что ходил по коридорам дворца и мечтал изменить Церковь к лучшему. Курия не смогла сломить его уговорами, как это частенько получалось у неё с мечущимся Павлом VI. И тогда в ход пошел яд, как последний аргумент. Заговорщики и убийцы, что покрывают друг друга - один несёт пузырек, другой выносит, словно ещё пару месяцев назад в Ватикане правил не Павел VI, а Александр VI, он же Родриго Борджиа.

   Отец Матео прекрасно понимал, что никому и ничего доказать он будет не в состоянии. Улики уничтожены, а слова простого священника ничего не стоят. Ватикан - суверенное государство и итальянские власти тут не помогут. Ему оставалось только ждать, когда придёт монсеньор Ройбер и смущенно скажет ему, что префект желает, чтоб отец Матео удалился в монастырь, из которого и приехал.