Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]

Неведомый Враг, таившийся за стеной Черного Льда, был единственным свидетелем их клятвы.

Глава IV Ночь ледяных ножей

январь 400 года от Коронации

— Я бы сказал, что они ушли под покровом ночи, — усмехнулся Баир Калад. — Но в этом стылом краю всегда ночь. Вся поэтика пропадает даром.

Помощник управляющего, Бор, хмыкнул. Он на дух не переносил надутого саманского хлыща и его непонятные шутки.

Сам управляющий, благородный Терво Килич, промолчал. Он был слишком озадачен случившимся. Такого на его памяти еще не было.

Тангу ушли. Все до единого. Над крышами домов-улэйа не курился дым. Сами дома были пусты — об этом доложили Терво стрельцы. Прослышав, что на окраине Хлада творится неладное, управляющий поднял в ружье всю приписанную к поселку роту и приказал вывести «громовые сани». В памяти еще была свежа история с убитым золотоискателем и карательной экспедицией, снаряженной прошлым управляющим. Отцом благородного Терво.

Старик до самой смерти рассказывал о коварстве и кровожадности маленьких собачников. Пусть Терво Килич никогда не относился к словам отца всерьез, сегодня он поступил точно по ним. Теперь ему было вроде как и стыдно.

Сотня пищалей и «громобой». С кем он собрался воевать? Тангу ушли, забрали своих собак, сани-кутэ, на которых возят детей и женщин, даже посуду и утварь из домов. Да, они забыли предупредить его, управляющего, о своем уходе. Не стрелять же в них за это?

— Мастер Калад, — сказал Терво. — Я хотел бы видеть вашего старшину. Мне интересно, что скажет Мастер Атмос. И, Бор, — он повернулся к своему помощнику. — Разыщи мне капитана Мая. Может, его люди знают, в чем дело?

— Да не надо его искать, — пробасил Бор. — Вон он идет. И Мастер Атмос с ним.

После рощи Хатэ совсем перестала обращать на Миху внимание.

Это было еще хуже, чем удар локтем под дых, полученный, когда он попытался ее обнять. Несильный, но умелый и очень болезненный. Миха аж сел обратно на шкуры.

— Ты чего? — выдавил он.

Охотница сняла со стены лук и положила рядом с Михой.

— Одевайся, — сказала Хатэ. — Пойдем в рощу. Буду учить тебя. Стрелять учить.

— Я умею, — гордо сказал сын Атмоса.

Он правда умел. По крайней мере, накладывать стрелу и пускать ее в цель. Его и других мальчишек учил Линек, бывший лейтенант Следопытов. «Пищаль дает осечку, — говорил он. — Скорострел дает осечку. Лук никогда».

Хатэ фыркнула. Присела рядом с Михой, взяла его за правое запястье, повернула руку ладонью вверх.

От прикосновения девушки-тангу по коже побежали мурашки. Но в груди еще жила память об ее ударе. Миха решил блюсти приличия.

— Твоя рука гладкая, — сказала Хатэ. — Это не рука охотника. Вот рука охотника.

Она продемонстрировала Михе свою ладошку с мозолями от тетивы.

— Буду тебя учить, — подвела черту Хатэ.

Внимательно посмотрела на Миху и вдруг щелкнула его по носу. Залилась серебристым смехом.

«Она замечательная», — подумал Миха. Внизу живота разливалось приятное тепло.

Они провели в роще несколько часов. Пока от таежного холода и ударов тетивы у Михи не онемели пальцы.

Очень быстро выяснилось, что Миха не умеет стрелять.

«Уметь стрелять», с точки зрения тангу, означало: в неверном лунном свете с двадцати шагов попадать в круг, начерченный ножом охотницы на стволе дерева. Сначала круг был размером с кулак йотуна, чуть поменьше человеческой головы.

Стоило Михе доказать свою способность управляться с такой мишенью, Хатэ нарисовала внутри круга еще один. Уже с человеческий кулак. И приказала Михе отойти еще на десять шагов.

— Ты неправильно держишь лук, — говорила охотница.

— Ты слишком сильно оттягиваешь тетиву.

— Ты слишком рано отпускаешь тетиву.

— Ты не задерживаешь дыхание.

— Ты не выдыхаешь.

— Ты никогда не научишься стрелять.

— А я и не хочу! — закричал Миха и со всей силы швырнул лук в снег. — Зачем оно мне?!

Все это время он старался не думать, что означает круг на древесном стволе. К чему он готовится, всаживая в него стрелу за стрелой?

— Так нужно, — Хатэ подняла лук и протянула ему. — Это должен быть ты.

— Что я? Что я должен?

— Ты должен выстрелить. Только ты можешь убить йоро-мангу.

Йоро-мангу. Оборотень из Кагалыма. Слуга Черной Звезды.

Алан Атмос. Старшина рудознатцев.

Отец Михи.

— Почему я? — спросил он шепотом. — Если надо… почему не дед Ойон? Не ты?

— Должен ты, — Хатэ подошла к нему, расстегнула Михе воротник, повела по шее указательным пальцем. — Когда злой дух поселяется в теле, он прогоняет душу из сердца. Сердце йоро-мангу превращается в кусок льда. А душа убегает и прячется здесь.

Ноготок тангу уперся в ложбинку между ключицами Михи.

— Если позвать душу наружу — оборотень умрет. Но твой отец не простой оборотень. Он слуга самих Хозяев. В его жилах их черная кровь. Его душа крепко заперта.

Ноготок царапнул кожу Михи.

— Чтобы позвать душу твоего отца — нужна твоя кровь. Душа услышит ее голос и бросит тело. Йоро-мангу умрет. Большое Зло не случится.

— Ты должен будешь напоить острие стрелы из своей руки. Вот так, — Хатэ показала, как втыкать стрелу в предплечье, чтобы не задеть мышцы. — А потом ты попадешь йоро-мангу сюда, — она прикоснулась стрелой к ложбинке. — И освободишь его душу.

— Как вам это нравится, Алан? — спросил управляющий, обводя рукой опустевшие дома тангу.

Мастер Атмос был бледен и выглядел изможденным. Однако же для человека, потерявшего сына, он держался молодцом.

— Я ожидал чего-то в этом роде, сударь Килич. Капитан Сурга считает, что тангу виноваты в пропаже Михи. И в других ужасных делах тоже.

Благородный Терво пребывал в замешательстве. Он обернулся к Маю, застывшему рядом с Атмосом белым столбом, Снежным Человеком. От Следопыта вроде даже тянуло холодом.

— Так и есть, — сказал Май Сурга. — Мои люди наткнулись в Котловине на трупы людей, убитых дикарями. Там несколько десятков человек. Рабочие, рудознатцы, есть даже Следопыты. Спешил вам доложить и встретил Мастера Атмоса.

— Вот твари, — Бор сжал громадные кулаки. — А ведь говорил вам батюшка, сударь Килич, только вы не верили. Он знал, как с волчатниками дело иметь.

— Постойте, я не понимаю, — управляющий переводил взгляд то на одного, то на другого собеседника. — Капитан Сурга, милейший, вы уверены, что это наши тангу постарались? Не пришлые дикари? Не каторжники?

— Может, и пришлые, — угрюмо сказал Май. — Только зачем наши-то с места сорвались? Все и сразу.

— Нет, я решительно отказываюсь в это поверить, — Терво замотал головой. — Бор, дружок, давай моего йотуна. И построй стрельцов. Мы отправляемся в Котловину.

Управляющий обернулся к Атмосу.

— Я должен увидеть все своими глазами. Вы поедете со мной, Алан?

— Всенепременно, — по щекам Мастера прокатились желваки. — Может, я найду там Миху.

— Что мы делаем здесь? — спросил Миха.

Хатэ не отвечала. Она не разговаривала с ним и замечала Миху не больше, чем поваленный ствол ели, за которым они укрывались. Сначала было просто обидно. По истечении двух часов бдения у тлеющего костерка равнодушие охотницы вывело Миху из себя.

— Слушай, я с тобой разговариваю или с кем?! — гаркнул он.