Все, что тебе нужно – это убивать

06:03 — Проигнорировать Йонабару.

06:10 — Украсть кремниевый чип из оружейной.

06:30 — Съесть завтрак.

07:30 — Потренировать стандартные движения тела.

09:00 — Прокрутить в голове тренировку в течении гребаной ФТ.

10:30 — Одолжить боевой топор у Шасты.

11:30 — Съесть обед.

13:00 — Потренироваться, уделяя внимание исправлению ошибок прошлых битв. (В Броне.)

15:00 — Встретить Ферелла для реальной боевой тренировки. (В Броне.)

17:45 — Съесть ужин.

18:30 — Посетить совещание взвода.

19:30 — Сходить на вечеринку Йонабару.

20:00 — Проверить Броню.

22:00 — Пойти спать.

01:12 — Помочь Йонабару залезть в койку.

Примерно так я провожу свой день.

Кроме обучения, все стало рутиной. Я проходил мимо часовых так много раз, что уже мог бы сделать это с закрытыми глазами. Я начал немного беспокоиться, что стал профессиональным вором раньше, чем стал профессиональным солдатом. Не слишком много пользы в способности украсть что угодно в мире, который каждый раз возвращает тебя обратно в предыдущий день.

Ежедневная рутина существенно не менялась с каждым переходом через петлю. Если я немного отклонялся от него, то мог менять что-то, что менялось, но если ничего не делал, всё происходило как всегда. Это как исполнять один сценарий, который дан накануне, и там не было зловредной отсебятины.

Было 11:36, и я обедал в столовой № 2. Раздатчица, как обычно, налила мне луковый суп, в то же время и в ту же тарелку. Я привычно переместил руку, чтобы избежать брызг, летящих по своей траектории. Отклонив приглашения приятелей, я сел на то же самое место.

Рита сидела на три ряда дальше, ела, сидя спиной ко мне. Я не специально выбрал это время для еды, просто так совпало. По воле случая, я уже привык смотреть, как она ест, под одним и тем же углом каждый день.

Столовая № 2 была не тем местом, где ожидаешь увидеть обедающего как ни в чем не бывало сержант-майора, вроде Риты. Не то, чтобы пища была плохой. Напротив, она была довольно хорошей. Но совершенно не впечатляющей для тех, кто просыпается каждое утро в личном офицерском пентхаусе и у кого в распоряжении будет половина базы, стоит ему только захотеть. Я даже слышал, что американский спецназ возит с собой своего повара, что делало её присутствие здесь ещё более загадочным. Она могла бы проглотить живую крысу, но среди нас так и не стала бы более похожей на змею. И почему-то ела одна. Никто не пытался с ней заговорить, и стулья вокруг неё постоянно пустовали.

Несмотря на свои подвиги, Рита Вратаски ела, как ребёнок. Она слизывала суп с уголков рта и рисовала на пище палочками для еды. Вероятно, палочки были ей непривычны. В 11:43 она роняла фасолину на тарелку, та катилась, набирала скорость, затем прыгала на поднос, а с него на стол. Со стола фасолина летела, вращаясь по часовой стрелке, готовая упасть на бетонный пол. И каждый раз Рита молниеносно выбрасывала левую руку, подхватывала фасолину в воздухе и отправляла её в рот. На это у неё уходила одна десятая доля секунды. Если бы она жила на Диком Западе, то заткнула бы за пояс Билли Кида. А если была бы самураем, то предугадала б каждое движение катаны Коджиро Сасаки. Даже за столом, Стальная Сука оставалась Стальной Сукой.

Сегодня, как обычно, она пыталась съесть сушеную сливу умебоши. Должно быть, её ввёла в замешательство данная ягода. После двух-трёх неудачных попыток поднять ее палочками для еды, она все-таки положила сливу себе в рот.

Проглотила.

Рита согнулась, как будто ей в живот попал 57-миллиметровый снаряд. Её спина содрогнулась, а рыжие волосы, казалось, вот-вот станут дыбом. Но она её не отрыгнула назад. Стальная выдержка. Она проглотила её, выдохнула и всё. Затем, она залпом опорожнила стакан с водой.

Скорее всего, она была старше 22 лет, но вы бы никогда этого не предположили, наблюдая за ней. Военная форма песочного цвета не портила её, но если одеть в более романтичную одежду, которую носят городские девушки, она стала бы обворожительной. По крайней мере, мне хотелось ее такой представлять.

Да что с этой едой? Она на вкус как бумага.

— Нравится? — прозвучало у меня над головой.

Не показав вида и всё ещё держа свои палочки, я глянул краем глаза. Доисторическое лицо уставилось на меня из под боксёрской стрижки, обрубленной на высоте двух метров. Черты лица более свойственные динозавру, чем человеку. Определённо, среди его предков скрывался велоцираптор. Моё настроение резко упало, когда я увидел татуировку на его плече — волка в короне. Он был из 4-ой роты, затаившей обиду на нас за проигрыш в матче по регби. Я совершенно машинально продолжил отправлять пищу в рот.

Он нахмурил брови, такие мохнатые, что им позавидовала бы любая гусеница, — Я спросил, тебе нравится?

— Как же мне может не нравится в такой прекрасной компании?

— А почему ты ешь так, как будто нашёл эту еду в унитазе?

В столовой, за большими столами, оставалась горстка солдат. Запах чего-то сладкого доносился из кухни. Искусственный свет флуоресцентных ламп на потолке освещал горы креветок на наших неубиваемых тарелках.

Если нужно было бы поставить оценку пище, которой кормили в ОСС, я бы поставил «хорошо». В конце концов, были три вещи, которые должен делать солдат ОСС: есть, спать и драться. Если бы пища была плохой, возникла бы проблема с моральным духом. И, если верить Йонабару, кормили на базе лучше, чем в большинстве других мест.

В первый раз, когда я попробовал здешнюю еду, она мне очень понравилась. Это было пять или больше месяцев назад. Прожив месяц в петле, я начал усиленно пользоваться приправами. Намеренно совмещая несовместимые ингридиенты, я создавал вкусы достаточно ужасные, чтобы хоть так разнообразить свой рацион. Но теперь даже это перестало срабатывать. Плевать, что вы каждый день едите одно и то же блюдо, приготовленное четырёхзвёздочным шеф-поваром. Через 8 дней вас перестанет радовать его вкус. Именно поэтому, мне стало трудно воспринимать пищу, кроме как источник энергии.

— Если выражение моего лица испортило тебе аппетит, я извиняюсь. — Не стоило лезть на рожон.

— Постой. Хочешь сказать, что я сам виноват?

— У меня нет времени на это.

Я начал усиленно поглощать остатки пищи в своей тарелке. Его ладонь размером с бейсбольную перчатку обрушилась на стол. Луковый суп выплеснулся мне на рубашку, оставив след там, где провалились лучшие старания раздатчицы. Мне было плевать. Неважно, насколько сильным окажется загрязнение. До завтра оно исчезнет и мне даже не придётся его чистить.

— Парни 4-ой роты не заслужили внимания могучей 17-ой, так что ли?

Я понял, что невольно внес очень раздражающий пункт в сценарий программы. Эта петля была проклята с самого начала. Я случайно убил Феррелла в конце последней петли, и это повлияло на порядок событий. Для меня ещё не прошло и пяти часов, с тех пор, как он погиб с кровью, хлещущей изо рта. Конечно, меня тоже убили, но это было ожидаемо. Феррелл погиб, пытаясь защитить чёртового нового рекрута. Это была та самая шпора, которая была нужна моей мигрени, чтобы пустить её в галоп.

Я планировал расслабиться как обычно, пялясь на Риту, но моё отвратительное настроение, должно быть, было более очевидным, чем я думал. Понятно, что вызвать что-то, чего не случалось в предыдущих петлях, было достаточно скверно.

Я взял поднос и встал.

Его тело было стеной мяса, загораживающей мне путь. Люди стали собираться в предвкушении драки. Было 11:48. Если я потеряю здесь время, это нарушит всё моё расписание. Имея всё время мира, я не имел свободного времени. Каждый потерянный впустую час означал, что я на час слабее, и грозил неприятными последствиями на боле боя.

— Обосрался, цыплёнок? — его голос разнёсся по столовой.

Рита обернулась и посмотрела на меня. Очевидно, она только сейчас поняла, что рекрут, который не спускал с неё глаз во время тренировки, обедал в этой же столовой. Мне что-то подсказывало, что если я тоже отвечу ей взглядом, она поможет мне так же, как помогла на физподготовке и на поле боя. Рита была не из тех, кто поворачивается спиной, если кто-то в беде. Её человечность становилась более очевидной. Может, она начнёт разговор о зелёном чае, чтобы охладить пыл этого парня. Я не смог сдержать улыбки, представив это.