Завтра будет буря

Так же имели место слухи, будто бы все трое после того события поотрезали себе языки, от этого и завывания кажутся такими не разборчивыми и молчат, поэтому все время.

А ублюдки это вообще тема отдельная. Кто — то говорит, что это выжившие с поверхности, под воздействием радиации обезумевшие, и теперь нападающей на все движущееся вокруг себя. Другие же придерживаются мнения, что это сталкеры с других станций, чья психика в определенный момент не выдержала и дала щелчок на самоуничтожение. Хотя все ублюдки так или иначе быстро умирали от лучевой болезни, и хоть они и были достаточно опасны, мало кто из них за свою короткую ни жизнь, ни смерть, успевал кого — нибудь убить.

— Они точно не опасны? — вновь спросил тот новобранец.

— Нет, пока только улицы подчищают. Но расслабляться все равно не стоит- с горькой усмешкой проговорил ведущий. Наступило молчание. Трое сталкеров в противогазах стояли молча, даже не шевелясь, по ним даже нельзя было сказать, что жизнь теплится в их телах. Но тут ведущий снова взял инициативу в свои руки. — А ну ка дамочки! Быстренько приходим в себя и выдвигаемся на поиски хавки! Скорее сходим, скорее вы, мои дорогие, вернетесь на свою чистенькую и тепленькую станцию! — бравым командирским голосом приказал он. Это помогло — группа зашевелилась, и, мечтая поскорее убраться отсюда, двинулась вперед.

Проходя мимо, снова принявшегося потрошить внутренности трупа, пса, Сержант мимоходом взглянул на него. Ужас пробрал его до самой глубины души. В этих холодных мутных глазах без зрачков он как на яву видел непостижимую жажду плоти. Теплой плоти. Прошел лишь миг, а Сержант уже не мог смотреть в глаза этому созданию. Он поспешно отвернулся и зашагал за своей группой. Только что он понял, что когда кончатся трупы, эти существа, гонимые голодом не будут есть друг друга, они перестанут бояться людей.

Костя шел, считая ботинками шпалы, которыми изобиловали тоннели метрополитена. Их конвой уже прошел уже не одну станцию, но состояние Сержанта не менялось: он был подавлен и без эмоционален, как будто потерял все краски. Маскировка? Притворство перед конвоирами? Навряд ли. Сержант в плену у тяжких мыслей, это было видно не вооруженным глазом даже совершенно незнающему его человеку. Что же такого произошло во время заключения, что Сержант так подавлен? Ответов не было.

Тем временем конвой уже прошел «Чистые пруды», «Красные ворота», и приближался к «Комсомольской» Когда он вступили на каменную кладку, Сержант резко переменился. Взойдя на платформу, он осмотрелся, а убедившись что они прибыли на Комсомольскую, повернулся к Косте.

— Есть две Комсомольских, одна принадлежит красным, а другая наша. Они соединены переходом. Здесь нас и обменяют- почти прошептал он.

— Хорошо- не найдя более красноречивого ответа, сказал Костя.

Тут к ним подошел один из конвоиров и сказал что через полчаса их поведут к переходу, а пока пусть сидят здесь и «не делают глупостей» Они отошли к ближайшей колонне.

— Что то случилось? — в лоб спросил Костя.

— Случилось? С чего ты взял?-

— Не валяй дурака, я видел эту трясину в твоих глазах, пока мы сюда шли-

Сержант на миг нахмурился, но похоже решил, что дальше блефовать не имеет смысла.

— Воспоминания… Плохие… Я может быть тебе потом расскажу. Сейчас главное выбраться отсюда- сказал он.

Наступила пауза.

— Сержант… — снова начал Костя — я же не поблагодарил тебя… ты как не как жизнь мне спас- Сказал он, разглядывая колонну, на которую облокотился его собеседник.

— Да ладно, это мое задание- отмахнулся Сержант. — стой, да ты как-никак стесняешься- расплывшись в улыбке сказал он.

— Ненавижу такие моменты- без утайки ответил Костя.

— Я тоже- бодро проговорил его собеседник. — а теперь пошли ка у нашего начальника отпросимся, а то в животе урчит, а у красных в тюрьме харчи не самые вкусные если честно-

— В больничном блоке тоже не ахти какие, так что я только за….- предвкушая съестное, поддержал собеседника Костя.

Конвоиры долго не соглашались отпускать парочку по прилавкам станции, но в конце приставив к ним одного из конвоиров, отправили на 15 минут что — нибудь перехватить. Уже через 5 минут неприхотливые путники уминали, как говорится, за обе щеки, жареную свинину с вареными грибами, завернутыми в некое подобие лепешки. Эти пол часа пролетели достаточно быстро, и к сроку они с конвоем уже шагали к переходу на ганзейскую Комсомольскую. Переход начинался с округлого помещения, с двумя небольшими проходами внутри. В дном проходе была установлена тяжелаяжелезная дверь, по типу тех, что стоят тоннелях на Речном, разве что более ржавые и скрипучие, другой был попросту закрыт сваренной арматурой и железными листами.

Возле двери сидели трое мужчин в потрепанной военной форме, костерок, вокруг которого они расселись, искрился живым пламенем, заставляя сидящих вокруг всматриваться в его глубь. Возле самой стены стояла пирамида из трех автоматов, которая отбрасывала пляшущую тень на, посеревшую за десятилетия, стену. Завидя конвой, один из несущих службу, схватил из пирамидки один из автоматов, два других автомата как не странно, остались стоять в двуногой пирамидке. «Опыт. Вот чему учится нашим профанам нужно» отметил про себя Костя. Тем временем вскочивший постовой трусцой бежал к конвою.

— Стой, кто идет? крикнул он, остановившись

— Свои. Конвой, ведем заключенных на передачу- сказал старший конвоир.

— Документы предоставьте-

Старший достал какие то бумаги из нагрудного кармана и протянул их патрульному. Тот некоторое время разглядывал их, но удостоверившись, повернулся к своим товарищам.

— Эй! Митич! Открывай, тут конвой- и побежал помогать открывать железную дверь. Сидевший Митич тоже встал, взяв свой автомат и повесив его на плечо, и кинул последний автомат своему товарищу. Постовые дождались, когда конвой подойдет и налегли на дверь. С скрипом дверь начала поддаваться. Наконец, через несколько невыносимых для ушей мгновений, дверь полностью открылась. Конвоиры включили фонарики и подняли автоматы.

— Идете первыми- сказал старший.

Оба заключенных молча пошли вперед. Пройдя каменную заглушку, Костя, как позволял вырывающийся из — за спин свет нескольких фонариков, увидел достаточно длинный и широкий переход. По нему было видно, что ходили тут не часто — толстый слой пыли покрывал пол, где то в этом сплошном ковре виднелись следы давнего движения. Стены здесь были покрыты почти не облетевшей плиткой, а впереди, как будто зеркальное отражение, стояла такая же ржавая железная дверь, и точно так же был забаррикадирован второй проход на ганзейскую «Комсомольскую». Выставив вперед дула автоматов, конвоирвы тоже вышли из двери.

— Нет никого- отрапортовал один из них.

— Подождем- ответил старший.

Ждать долго не пришлось. Противоположная дверь со скрипом отворилась, и оттуда, с выставленными вперед автоматами, вышла группа людей, которая вела немолодого мужчину в поношенном кителе. Дверь за ними закрылась. Конвой Ганзы встал напротив красных. Ведущие Костю и Сержанта конвоиры молча сняли автоматы с предохранителей. Мужчину в кителе толкнули из толпы. Он медленно пошел вперед. Сержант, последовал его примеру и медленно двинулся к солдатам Ганзы. Костя пошел за ним. Проходя мимо старика, Костя как то не нашел в чертах его лица ничего особенного: обычный старик лет пятидесяти — шестидесяти, седоволосый, со множеством старческих морщин, единственное что выдавало в нем не малый чин в рядах красных — это поношенный китель старого образца. Костя заметил, что идущий впереди Сержант не повернул головы, проходя мимо старика, лишь желваки его яростно вздулись.

— Давайте, за дверь- сказал им один из солдат, когда бывшие заключенные вплотную приблизились к группе. Сержант и Костя нырнули за железную дверь, за ними быстро проследовали бывшие конвоиры и дверь захлопнулась.

— Фуф. Отлично, пол дела сделано. Теперь Вас на Белорусскую доставить, и вообще замечательно- сказал солдат. — Ну как ты? Как тюрьмы красных, понравились? — сказал он, протягивая Сержанту руку.