Америка off...

евдалеке молоденькая девушка, почти девочка, в коротенькой дубленке и красной вязаной шапочке, из-под которой выбивались светлые волосы, играла с огромной лохматой собакой неизвестной Алексею породы, по-женски неуклюже бросая что-то ярко-желтое, должно быть мячик, и звонко хохоча, когда меховое чудо притаскивало предмет обратно. Парень невольно загляделся на возню этих двух беззаботных существ, для которых не существовало никаких видимых проблем, кроме промокших варежек, забитой снегом шерсти и нахлобучки, ожидающей за все это дома.

«Может, тоже собаку завести? — с неожиданной завистью подумал он, чувствуя себя древним, едва ли не сорокалетним, стариком. — Гулять с ней здесь… Нет, Танька убьет».

После вынужденного переезда к своей пассии Леша очень быстро разочаровался в совместной с ней жизни, которую представлял до этого несколько иначе. Согласитесь, что общение с девушкой или женщиной, заключающееся в желанных, пусть и в частых, но мимолетных свиданиях на пару-тройку часов, редко — на ночь, это одно, а жизнь под одной крышей, влекущая за собой массу мелких условностей и обязанностей, иногда приятных, но чаще всего обременительных, — совсем другое.

Без памяти обрадованная поначалу тем, что Лешик всегда будет под рукой, и днем и ночью, Татьяна, понемногу привыкнув, начала проявлять некие фамильные черты характера… Именно благодаря подобным таракашкам, ее маме, работнице оборонного предприятия, живущей в одном из городов ближнего Подмосковья (да вы, читатель, с ней уже знакомы!), пришлось одной воспитывать дочку с пятилетнего возраста, лишь изредка вспоминая мужа, исчезнувшего как-то из ее жизни с маленьким чемоданчиком, до совершеннолетия Тани существовавшего лишь в виде нерегулярных и жалких алиментов, а после оного — сгинувшего без следа…

Ранее Леша был богатым и продвинутым бизнесменом, к тому же достаточно симпатичным, настоящим принцем из девичьих ночных мечтаний, превращавшим каждое свидание в маленький праздник, а она всего лишь простой продавщицей с одиннадцатью классами средней школы за душой (да и чего греха таить — законченными далеко не на одни пятерки), живущей в квартире покойной бабушки — отцовской матери, души не чаявшей в единственной внучке. Кавалер поражал простушку своей начитанностью, интеллигентностью и глубоким пониманием множества вопросов, казавшихся ей просто недоступными. Страшно подумать — он ни разу, даже будучи изрядно подшофе, не позволил себе дурного слова в ее адрес, не то чтобы поднять руку, чем частенько грешили прежние ухажеры — парни с рабочей окраины, мимолетные, почти как посетители ее гастронома. Одни, едва успев оставить след в душе, исчезали вдали, надев солдатские сапоги, другие — черную робу зэка, третьи— просто исчезали… А один, несмотря на молодость, уже переселился из квартиры в соседнем доме на далеко не самое фешенебельное в столице кладбище, шагнув как-то ночью из окна десятого этажа то ли вслед за прекрасным фантомом, навеянным наркотическими грезами, то ли от ужасов ломки…

Восхищение