Стратегия обмана. Трилогия (СИ)

   - Нет, это не просто лозунг.

   - Ну да, когда-то Моро был премьер-министром, и теперь он очень популярный политик, люди здесь его любят. Как Джона Кеннеди когда-то в Америке.

   Не самое лучшее сравнение, если вспомнить, как закончил свои дни американский президент.

   - Ты читал сегодняшнее коммюнике Красных Бригад? О чём там речь?

   - Да всякая революционная чушь, - произнёс Родерик и стал нудно перечислять, - ХДС - злобный враг пролетариата, Красные Бригады начинают борьбу с империалистическим мондиалистическим государством, и пусть трепещет буржуазия, пролетарии всех стран соединяйтесь, аминь.

   - Рори, мне всё это не нравится, - сетовала Алекс, и в голосе проскальзывали панические нотки, - в любой момент нас может накрыть полиция, карабинеры, армия и чёрт его знает кто ещё. Сколько времени нам торчать в городе? Разве Дэвид не понимает, что с каждым днём шанс попасть в облаву только возрастает.

   - Слушай, - попытался успокоить её Родерик, - ты так говоришь, только потому, что не знаешь здешних реалий. Это Италия, здесь своя политическая традиция.

   - Ну и что? Какое мне дело до политики? Я просто не хочу попасть в тюрьму.

   Родерик ещё раз попытался её успокоить.

   - Ладно, скажу прямо. Моро никто искать не будет.

   - Что за ерунда? - хотела было возмутиться Алекс, но Родерик продолжил говорить:

   - Это политика, Алекс. Моро не в фаворе у тех, кто сейчас у власти в Италии. У них более тёплые отношения с Вашингтоном и Лэнгли. Заешь, что Моро вёз в тот день в парламент? План закрепления коммунистов во власти. План нашли в его портфеле, который остался в машине. У Моро своё видение, каким должно быть правительство Италии, так что пойми, пока он с этим мнением не расстанется, его никто не будет искать.

   В сказанное слабо верилось. Как-то это дико и несуразно - выгонять на улицы сорок тысяч карабинеров и солдат только для того, чтобы не искать Моро?

   А через неделю ей поручили спрятать новое коммюнике - в нём говорилось, что Альдо Моро будет предан пролетарскому правосудию.

   - И что это значит? - спросила она Марио, получив листок в подпольной типографии. - Вы его четвертуете или дадите пожизненное?

   - Я смотрю, ты не самого лучшего о нас мнения.

   Это замечание стало последней каплей, после того как Родерик прямым текстом сказал ей, что Красные Бригады наняло правительство Италии, чтобы устранить нежеланного политика:

   - А что мне думать, Марио? Я читала резолюцию ваших Бригад. Там написано, что вы против левых партий и демократических профсоюзов. Так в чём разница между неофашистами и вами? Вы же банальные провокаторы, ряженые в красное, а внутри коричневые.

   - Я с тобой свои взгляды обсуждать не намерен, - сухо ответил Марио. - Не будь ты с Дэвидом, я бы тебе лично объяснил, в чём смысл пролетарского правосудия.

   Алекс и это не смогла оставить без комментария:

   - Не будь тут Дэвида, я бы тебе лично показала, что значит диверсионная атака против неугодных политических сил.

   Неуживчивый нрав, усугубленный ожиданием неминуемого ареста, дал о себе знать. Если Родерик давно привык к выходкам Алекс, то ни Марио, ни Дэвид её особенностями характера проникаться не стали. Вскоре Алекс перестали доверять доставку коммюнике и всё что ей оставалось, так это сидеть на квартире с Рафаэле и включать для него радиостанцию.

   Он регулярно покупал прессу и вычитывал в ней всё, что было связано с похищением Моро, тем более, что об этом не писал только ленивый. А Алекс всё просила его перевести ей хоть что-нибудь.

   Оказалось, когда её отстранили от должности курьера, Моро позволили писать письма на свободу. Вот их-то охотно публиковала итальянская пресса.

   - "Я не намерен умирать смертью жертвы, - медленно и степенно читал послание узника Рафаэле, - моя семья нуждается во мне. Я обращаюсь к партии с просьбой организовать обмен узников, который был бы осуществлен при посредничестве Ватикана. Несправедливо, если бы я один ответил за наше коллективное действие всей нашей партии. Если бы охрана не была ниже предъявленных к ней требований, я, может быть, не был бы здесь. Я нахожусь под контролем полным и ничем не ограниченным, меня подвергают народному процессу, который может регулироваться определённым способом. Существует риск того, что меня могут попросить или заставить говорить о таких вещах, которые могут стать неприятными или даже опасными в определённой ситуации. Возможно, в этой жесткой по отношению ко мне позиции скрывается американское или западногерманское влияние".

   Рафаэле выразительно посмотрел на Алекс:

   - Он тебя запомнил.

   - Ну и плевать. Так значит, он ждёт обмена?

   - Да сейчас в Турине судят наших товарищей. Было бы неплохо вызволить их и обменять на Моро.

   - А при чём тут Ватикан.

   - Говорят, Моро дружен с папой.

   Это признание немного успокоило Алекс. Значит, объявление о пролетарском суде не более чем показушная угроза. Да, Моро будут беречь, потому-то в его народной тюрьме в фешенебельном районе и обустроен мини-госпиталь - он нужен только живым и здоровым. Зря она нагрубила Марио, ведь он не изверг. Это ведь та же история что с Карлосом и министром Ямани - много страшных угроз и обещаний убить, а в итоге выкуп и прозрачный намёк заигравшемуся чиновнику, что не стоит переходить дорогу политике Штатов в целом и госсекретарю Киссинджеру в частности.

   Прошло четыре дня. Бригады отослали третье коммюнике на тему революционного насилия и противоречия между городским пролетариатом и империалистической буржуазией. По телевидению премьер-министр Андреотти ответил безапелляционно - он не намерен вести переговоров с террористами.

   - Это как так? - нервно усмехнулась Алекс. - Красные Бригады говорят, что казнят Моро, если его не обменяют на других бригадистов, а премьер говорит - убивайте? Так что ли?

   - Просто он надеется, что карабинеры найдут Моро раньше.

   После недавнего разговора с Родериком Алекс не была уверенна, что премьер- министр думает именно так. А ведь он однопартиец Моро. Бедный председатель - кругом измена. А ведь было в этом что-то неправильное. Ещё в прошлом году, когда в помощь ныне покойным лидерам Фракций Красной Армии палестинцы захватили самолет с пассажирами, власти ФРГ тоже заявили, что не будут вести переговоров с террористами. Когда тот самолет сел в Италии на дозаправку, эти западногерманские человеконенавистники из верхов уговаривали итальянские власти провести в своём аэропорту штурм. Но те отказались и сказали, что не допустят кровопролития на итальянской земле. Тогда Алекс согрело душу то заявление, значит, есть где-то ещё нормальные политические лидеры, для которых, в отличие от властей ФРГ, жизни простого человека не пустой звук. А теперь она поняла, что поспешила с выводами - для людей вроде Андреотти простые немцы, видимо, оказались дороже Моро.

   Через три дня, когда Алекс и Рафаэле уже выключили аппаратуру и собирались покинуть конспиративную квартиру, в дверь постучали. Алекс так и замерла на месте, боясь пошевелиться. Постучали ещё раз. Рафаэле дал знак, молчать. Сам же тихими шагами он подошёл к окну и, слегка отодвинув занавеску, посмотрел на улицу. Алекс ещё пять минут стояла в позе каменной статуи, прежде чем он сказал:

   - Всё, они уехали.

   - Кто?

   - Карабинеры.

   У Алекс чуть сердце не остановилось. Ещё никогда она не была так близка к разоблачению, даже в Лондоне. Даже в Ольстере.

   - Это просто поквартирный обход, - успокаивал её Рафаэле. - Они все дома так проверяют. Просто постучали, поняли, что никого тут нет, и ушли.

   Но Алекс ещё три часа отказывалась покидать квартиру, опасаясь, что снаружи стоит засада. Когда на улице окончательно стемнело, Рафаэле еле убедил её, что рабочий день у карабинеров кончился, и никакой полиции на улице сейчас точно нет.

   - Тем более, сейчас суббота, а завтра у них выходной.