Вселенная файа. Трилогия

Айэт равнодушно отбил оружие. Он схватил врага, наотмашь ударил его о край броневой плиты, и швырнул вниз уже мертвое тело с переломанными костями. Ему следовало радоваться, - но Айэт вдруг с ужасом понял, что не чувствует вообще ничего.

Показавшийся из окна второй ару стал целиться в него, но Айэт уже не обращал на это внимания, - настолько ему опротивело происходящее. Он сбросил тяжелый, душащий его шлем и поднял глаза. Ару смотрел на него, опустив автомат, и в его глазах юноша увидел то же страшное равнодушие.

В этот миг с чудовищным грохотом выстрелило главное орудие. Айэту показалось, что его ударили по голове. Сверкание молний ослепило его, но он успел заметить, как в их сети вспыхнула фигурка ару. Юноша упал, тут же вскочил, - его обожгла раскаленная сталь.

Лишь когда машина вновь двинулась вперед, он оглянулся. Здание оседало грудой огнедышащих развалин, огромных, как гора. С неё ещё сыпались лавины обломков и искр, но Айэт не слышал ничего, кроме тихого пения в ушах. Платформа врезалась в эти развалины и стала медленно взбираться на них, всё выше задирая нос, пока руины не рассыпались под её весом. Айэту показалось, что он, с диким грохотом, в тучах едкого дыма и пыли, проваливается в самый ад. Над бортом поднялась груда балок и битого кирпича и стала странно лениво обрушиваться на него, сминая защитную сетку.

Он вскочил и кинулся в открытую дверь, распластался на полу тамбура, задыхаясь от жары, зажимая уши, а машина всё двигалась, крутилась на месте, останавливалась, двигалась снова. Вокруг рушились здания, внизу скрипел дробимый камень, но он уже плохо сознавал это. При каждом выстреле главного орудия Айэта сводила судорога, в уши словно впивались гвозди. Внезапно оглушительные раскаты грома прекратились, движение платформы стало незаметным, - нет, она стояла!

Как ни был измотан Айэт, но любопытство всё же взяло верх. Он вновь приник к борту. Вокруг оказались редко разбросанные маленькие дома предместья, редкие низкие сады, дорожки, - всё чистое, пустое, безлюдное...

Они прошли Ас-Акру насквозь. Город остался позади, - низко нависшая туча кромешного дыма. Медленно расползаясь в небесах, она вздымалась на огромную высоту, и изгибалась чудовищным мостом над головой юноши, занимая полнеба, такая тяжелая, что Айэт невольно сжался, - ему показалось, что эта твердая на вид, маслянисто-черная рельефная масса сейчас упадет на него.

Туча восходила стеной, - огромные её клубы поднимались с пугающей быстротой. Туда дул сильный ветер, он гнал облака пыли, скрывающей бледным пологом солнце, - весь город превратился в один огромный костер, хотя лишь через несколько часов огонь достигнет максимальной силы.

Вокруг всё выглядело тихим, других машин он не видел, - они остались одни. Айэт не знал, что с ними, - отстали они, или погибли.

Со всех сторон с криками сбегались ару, вооруженные, чем попало, они облепили платформу, словно решившие сдвинуть камень муравьи. Смотревшего на них с высоты третьего этажа Айэта они не замечали.

В голове юноши всё смешалось и, наверно, он бы спрыгнул туда, к ним, если бы раньше не выстрелило электромагнитное орудие, - просто так, в никуда, лишь бы сжечь эту облепившую борта мелюзгу. Оглушенный Айэт опрокинулся назад и даже не заметил, что платформа вновь движется.

Опомнившись, и выглянув наружу, он понял, что кошмар лишь начался. Впереди вновь простерлись поля, а на них он увидел странную подвижную массу, - беженцы ару пытались уйти из города. Айэт не мог представить, сколько их здесь, - наверное, миллионы. Машина врезалась в самую их гущу. Ару пытались разбежаться, но их оказалось слишком много, и они лишь давили друг друга.

Айэт уже не понимал, что с ним происходит, - его охватил страшный, ни с чем не сравнимый восторг избиения, но, в то же время, ему хотелось бежать вниз, голыми руками разбить броню реактора, погибнуть в огне, - лишь бы прекратить это. Его словно разрывали на части, он не мог ни двигаться, ни кричать, - только смотреть.

Платформа двигалась в сплошном море живых тел, оставляя за собой широкую полосу мокрого, красно-черного, совершенно мертвого грунта. Справа и слева показались другие платформы, спеша принять участие в побоище, вспышки выстрелов беспрерывно освещали их борта. Но на этой машине никто не стрелял, даже пушки молчали, - впрочем, если бы хоть один стрелок показался сейчас на галерее, Айэт не думая, швырнул бы его вниз, под шнеки. Он видел, как светятся дюзы синхротрона на бортах машины-ускорителя, и массы ару ложились, словно трава под ветром.

Что-то черное коснулось разума Айэта, его тело свела судорога предсмертного страха, но он продолжал смотреть. Вторая платформа, с электромагнитным орудием, тоже открыла огонь. Ослепительный огненный поток всё не угасал, машина медленно вращалась на месте, сжигая всё вокруг, оставляя за собой ровное дымящееся поле, над которым клубился пар.

Дикий ужас погасил свет перед глазами Айэта. Он вдруг понял, что чувствует то же, что тысячи умирающих, и что они зовут его к себе. Он совершенно не пытался сопротивляться, впитывал эту тьму, тянулся к ней, - но всё же, не мог перейти барьер жизни.

Через несколько минут он опомнился. Вокруг не осталось ни одного живого существа, - лишь равнодушные черные громады, невозмутимо ползущие на север...

* * *

На закате они остановились, - машины могли идти и ночью, но их экипажи уже не выдерживали беспрерывного движения. Раздался скрежет, - броневые створки огромного десантного люка открывались, опускаясь вниз. Одна из них превратилась в пандус и по ней, настороженно оглядываясь, сошло два десятка солдат. Через минуту к ним присоединились остальные. Они падали на землю, словно подстреленные, раскинув руки и ноги, усталые до последнего предела. Другие, более стойкие, полезли наверх, отыскивая всевозможные повреждения. На Айэта, судорожно цеплявшегося за стенку галереи, наткнулся сам Анмай. Правду говоря, теперь он мало походил на великого воителя: всё его одеяние состояло из каких-то куцых драных шорт, но мрачное пламя, горевшее в глубине его больших глаз и многочисленные свежие рубцы не оставляли никаких сомнений на этот счет. Его сильное тело блестело от пота, словно лакированное. Айэт выглядел куда хуже, - тоже почти голый, весь в пыли и копоти, он еле мог стоять. На его босых ногах запеклась кровь убитых, а по телу вились струйки собственной, - несколько мелких осколков всё же задели его, но он даже не заметил этого.

- Айэт, какого дьявола ты... - Анмай смолк, взглянув в мучительно расширенные глаза юноши.

Оттолкнув его руку, Айэт с трудом выбрался наружу. Машины стояли на склоне холма, вытянувшись бесконечно длинной колонной, внизу бежала неширокая речка, зеленели луга, шелестели деревья, - всё исполнено жизни, но он помнил, как призывал смерть. Другие тоже это ощутили и выглядели растерянными.

Свежий воздух и тишина быстро привели юношу в себя. Айэт спустился к речке и вымылся, кривясь от боли в не перевязанных ранах. Затем он растянулся на прохладной траве, не обращая внимания на остальных, впрочем, таких же пришибленных и безмолвных. Где-то садились и взлетали вертолеты, забирая раненых, трещала сварка, сыпались искры, кричали, но здесь висела тишина.

Спускался вечер, стена зари удалялась и меркла, её прорезало сияние появившихся лун. Небо залило темной, бездонной синевой, только на юге громоздилась туча, похожая на гору, - черная, в свете заката она отливала розовым. Снизу её пронизывало ровное, мощное, жуткое зарево огненной бури, сверху рвали беспрерывные зигзаги молний, - словно выпущенный на свободу электрический огонь ещё жил.

На фоне неба выделялся черный массив машины. Луны давали достаточно света, чтобы рассмотреть её, - острия разрядников топорщились, словно шипы динозавра, броня выглядела так, словно прошла через метеоритный дождь, вечное стекло шнеков тускло блестело, - словно перед ним настоящее чудовище, мертвое, бессмертное, не знающее жалости. Конечно, настоящее, разве не так?