Новая порода

Наконец они добрались до Фоскатта. Они стояли во внешнем помещении и смотрели через стену. (Фуртиг снова был поражен. Ведь здесь можно было глядеть прямо через стену!) Внутри, на циновке лежал Фоскатт.

Освещение за стеной было не таким, как в том месте, где находились Лили-Ха с Фуртигом. Оно мерцало, словно трава, потревоженная легким ветерком. Фуртиг не мог найти объяснение тому, что видел. А свет волнами переливался над телом тяжело раненого.

Фоскатт лежал с закрытыми глазами. Его грудь то вздымалась, то опадала, как будто он спал, причем спал как дитя и видел только хорошие сны. Его раненая нога больше не кровоточила, но на шерсти виднелась свернувшаяся кровь. Рана превратилась в широкий шрам.

Фуртиг понимал, что в Пещерах Фоскатт не выжил бы. Он помнил, сколько воинов скончалось там и от менее серьезных ран, несмотря на вмешательство самых лучших лекарей клана. И то, что он видел в Логовище, было всего одно из чудес, потому что, увидев результат работы оздоровителя, Фуртиг ощутил чувство благоговения.

– А здесь можно вылечить лихорадку? – спросил он, прижимаясь ладонями к стене, чтобы лучше разглядеть происходящее.

– Здесь можно вылечить любую болезнь, – ответила Лили-Ха, – даже более сильные повреждения. Только одно заболевание не поддается лечению…

– Какое? – Фуртиг услышал грусть в ее голосе и повернулся к ней. Впервые ее высокомерие исчезло, словно она почувствовала какое-то неудобство.

– Гаммаж нашел у Демонов одну вещь. Она выпускает туман… и когда тот попадает на плоть… – она вздрогнула. – Это самая зловещая штука, придуманная Демонами. И того несчастного, кто попадет в этот туман, невозможно исцелить. – Ее снова передернуло от страха. – Туман! Даже думать о нем страшно! И Гаммаж уничтожил эту вещь!

– Ну, Фуртиг, что ты думаешь о Логовищах? – раздался голос.

Перед ним стоял Гаммаж. Его внезапные появления… и как только Предку удается появляться неизвестно откуда и без предупреждения?

– Здесь полным-полно чудес.

– Чудеса на чудесах, – усмехнулся Гаммаж. – А нам известна лишь малая толика того, что здесь хранится. Дайте время, только дайте время!..

И снова он неподвижно уставился в стену, словно она была барьером между его мыслями и тем, к кому он обращался.

– Я никак не могу понять, как, обладая такими знаниями, Демоны обрели столь страшный конец? – осмелился проговорить Фуртиг.

Гаммаж посмотрел на него; его лицо, покрытое седой шерстью, просветлело.

– Потому что они жадничали. Они брали и брали, из воздуха, из земли, из воды. А когда они наконец осознали, что набрали слишком много и решили попытаться возвратить взятое, было слишком поздно. Однако кое-кто из них сумел спастись. Мы еще не расшифровали их записи, потому и не знаем, как и куда они подевались. Похоже, они улетели на небо…

– Как птицы? Но у них же нет крыльев! Я видел на картинке!

– Верно, – сказал Гаммаж. – Но мы обнаружили свидетельства, что известны еще какие-то способы летать. Вот так некоторые из них и улетели. А те, кто остался, начали выискивать способы спасти природу, которую они разрушили. Они создали даже специальный препарат, но он-то и послужил причиной их гибели. Мы обнаружили две записи, в которых рассказывается об этом. Этот препарат стал вызывать болезнь, напоминающую лихорадку. Некоторые погибли сразу. Другие же – повредились в уме и стали похожими на Лайкеров. Изо рта у них шла пена, и они стали набрасываться на своих же соплеменников и разрывать их на куски. Но самое страшное для них стало то, что они больше не смогли иметь потомство. К тому же… – Гаммаж помолчал несколько секунд, словно намереваясь сказать нечто очень важное и раздумывая, стоит ли вообще говорить об этом. – У этой болезни развился побочный эффект. Эта болезнь сделала нас, Народ, а также Лайкеров, Клыкастых и даже Крыстонов такими, какие мы есть. Это тоже мы узнали из записей, Фуртиг. Мы были для них чем-то наподобие кроликов, оленей, на которых мы охотимся. Однако первые из Народа вступили в контакт с Демонами. Об этом тоже имеются свидетельства. Ведь несколько первых из Народа жили в Логовищах. И Демоны, – печально проговорил Гаммаж, – использовали нас для своих опытов, а также в качестве слуг. Они убивали нас, мучили и пытали. Но мы тоже кое-чему научились от них и стали разумными, в то время как Демоны умирали. Но перед этим они успели заразить нас смертельной болезнью, поскольку, делая на нас опыты, искали противоядие. И все же зараженные из Народа не погибли и не потеряли возможность приносить потомство, хотя женщины стали рожать намного меньше, чем прежде. Когда же Демоны прознали, что их слуги изменились, было уже слишком поздно. Но они ни за что не захотели признать новую породу разумных существ, подобных себе. Они даже думать не хотели о том, что после их смерти останется кто-то живой. И те, кому удалось вырваться из Логовищ – стали нашими прадедами, как предками Лайкеров и Клыкастых. Крыстонам же не пришлось уходить из Логовищ, потому что они слишком маленькие, и даже сейчас скрываются в таких местах, где Демоны не могут обнаружить их. Они живут во тьме и выжидают, а тем временем воспитывают своих воинов. А Демоны охотились на наш Народ, принося нам боль, ужас и разрушения. И страх, который стал губителен, поскольку Народ потерял время. И даже сейчас, когда я посылал в кланы Народа, чтобы поведать им о чудесах, ожидающих их здесь, только немногие сумели побороть страх и прийти.

– Но если мы овладеем знаниями Демонов, – медленно спросил Фуртиг, – не станется ли так, что мы начнем путать добро со злом и обретем такой же прискорбный конец?

– Но ведь мы не собираемся забывать, что случилось с ними? Посмотри вокруг себя, Фуртиг! Разве можно забыть о том, что произошло?! Нет, нам надо учиться только добру, и никто никогда не скажет другому: мол, я сильнее окружающей меня природы, это мой мир, и я буду использовать его, как мне заблагорассудится!

Слова Гаммажа были поразительны. И тут Фуртиг подумал, а вызовут ли они такое же благоговение у Фал-Кан или другого Старейшины из Пещеры? Что-то Фуртиг сомневался в этом. Жители Пещер и западное племя вполне удовлетворены той жизнью, которую ведут. У них свои обычаи, и они распространялись на воина так же, как и на других. Так говорил ему даже отец. Женщины становились Выбирающими и вели домашнее хозяйство, так делала и его мать. Если спросить их, хотят ли они нарушить устоявшиеся обычаи, чтобы обучаться знаниями Демонов, как этого хотел Гаммаж, никто даже внимание на это не обратит! Ибо, несмотря на его возраст и почитание, Старейшины считают Гаммажа сумасшедшим, потому что он попытался нарушить традиции, изменить обычаи и жизненный уклад.

Глава шестая

Слушая Гаммажа, Фуртиг в глубине души поражался мудрости Предка – единственного жителя его Пещеры, который проник в Логовища, чтобы охотиться за секретами Демонов. Фуртиг верил, что Предок был прав. Надо учиться, овладевать знаниями, и больше ничего; только тогда можно выиграть гонку со временем, играющем на руку невидимому врагу, который может появиться в любой момент и с которым придется сражаться. Однако им еще предстояло отыскать такое оружие, которое не уступило бы по мощи оружию врага и защитило бы их в этой битве.

Тем не менее, Фуртиг не чувствовал восторга, а скорее унижение, будто он – воин – находился в положении дитяти, которого следует обучать жизни. Ведь здесь ему предстояло пройти обучение кого-нибудь вдвое моложе его, ибо здесь учились вне зависимости от возраста, а в зависимости от усвоенных знаний. И опять же, немаловажную роль здесь играло время, ибо учиться надо было как можно скорее!

Плохо пригнанный шлем с выступами доставлял его голове боль. И так он рассматривал картинки на стене, слушал голос в наушниках, несмотря на то, что почти каждое слово было ему непонятно. И еще его безумно раздражало, что в учебных классах сидели ученики, и каждый был намного моложе его!