Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Когда едкая субстанция обглодала прутья решетки, старьевщик силой рванул ее на себя, освободив оконный проем. Оглядевшись по сторонам — не услышал ли кто? — он осторожно приставил решетку к стене, взял со своей тележки старый рваный плащ и накинул его на торчавшие из кладки огрызки прутьев.

Незнакомец поднатужился, взвалил на плечо тело пленника, поднял к окну, где его тут же принял старьевщик. Несмотря на свой небольшой рост, он подхватил пленника, словно пушинку, вытащил наружу и положил в тележку, основательно присыпав старым тряпьем. После чего помог своему товарищу выбраться из подвала.

Тележка стояла в тесном переулке — вонючем и грязном. К счастью, им пользовались редко, поэтому свидетелей похищения пленника не было. Незнакомец вытащил из оконного проема плащ, накинул его на плечи и натянул на лицо капюшон. После чего оба подельника впряглись в тележку и неторопливо покатили ее обратно к Грязным воротам…

Содержимое тележки старьевщика было доставлено в Нижний Асхонел на улицу Ветеранов к черному входу в дом лавочника Феденора. Пока хозяин лавки и скрывающийся под плащом опрятный господин несли тело пленника Эльбикара в спальню на втором этаже, плечистый старьевщик набивал рваным тряпьем пустую бочку, стоявшую возле входа. Опустевшую тележку он перевернул и приставил к стене дома. После чего присоединился к своим товарищам.

Раненого положили на кровать, и тут же опрятный господин попросил Феденора подогреть воды. А сам склонился над деревянным ящиком, в каких ремесленники держат обычно свои инструменты, и начал выкладывать на стол различные предметы: небольшие глубокие чашечки, пузырьки с подозрительным содержимым, обычную на вид кисть, какой было бы удобно красить оконные рамы.

— Как он? — спросил появившийся старьевщик, который, едва войдя в комнату, стянул с себя опостылевшую рванину, а вместо нее надел чистые рубаху и штаны, подпоясавшись старой веревкой.

— Опасных ран и переломов нет, но он очень плох, — ответил его старший товарищ, принявшийся ссыпать в одну из чашек содержимое разных пузырьков, отмеряя порции на глаз. — Боюсь, не успею его вытащить.

— Туда ему и дорога, — проворчал «старьевщик». — Душегубам самое место в Центале.

— Не хотелось бы, чтобы он умер прежде, чем ответит на наши вопросы, — резонно заметил его собеседник, переходя к следующему составу.

Вернулся Феденор, принесший небольшой котелок, полный горячей воды.

— Винеар, если я еще понадоблюсь, ищите меня в лавке, — сказал он, обращаясь к солидному господину, и снова исчез.

— Не стой столбом, Арсиги, помогай, а то мы его точно потеряем!

— Ирт-лях! Ты подпускаешь меня к своим склянкам? — удивился «старьевщик» и фыркнул: — Какая честь!

Тем не менее, он приблизился к столу и спросил:

— Что я должен делать?

— Возьми пестик и перетри содержимое этой чашки, — ответил Винеар и тут же поспешно добавил: — Только не раздави посуду!

Арсиги усмехнулся и взялся за дело.

Тем временем Винеар закончил отмерять порции трав и порошков во второй чашке, добавил пахучего жиру, залил смесь водой и, быстро размешав ее деревянной ложкой, отставил в сторону.

Следующей на очереди была кисть. Макнув ее в чистую теплую воду, он нанес уверенный мазок на грудь бесчувственного пациента. Новый штрих пролег параллельно первому, потом еще один и еще, пока вся грудь не покрылась капельками влаги. Выждав немного, Винеар взял сухую тряпку и аккуратно провел по груди бывшего пленника Эльбикара. Вместе с влагой он стер кусочки коросты, покрывавшей затянувшиеся раны и ожоги, и даже синяки и ссадины исчезли без следа. На груди остались лишь едва заметные розовые шрамы, но и они исчезли, когда Винеар повторил процедуру. После чего занялся лицом пациента.

— Рожу мог бы и не трогать, — снова проворчал Арсиги. — Нечего растрачивать Дар на этого упыря.

Но его товарищ пропустил замечание мимо ушей, и через несколько мгновений лицо раненого избавилось от ран и шрамов. Осталась, разве что, легкая припухлость, но и она постепенно сходила на нет.

Закончив с «фасадом», Винеар перевернул парня на живот и занялся «излечением» спины. Когда она стала чистой, как у младенца, утратив даже старые шрамы, Винеар натер ее собственноручно приготовленной смесью и, вернув пациента на спину, принялся натирать тем же составом грудь и лицо.

— Достаточно? — Арсиги показал другу чашку, наполненную тонкой однородной смесью.

— Да. Наполни теперь водой и помешивай, пока он не придет в себя.

— Так он уже очнулся — смотри, как зенками хлопает!

И в самом деле, пациент начал подавать признаки жизни. Его веки слегка подрагивали, а губы едва заметно шевелились, словно он хотел что-то сказать.

— Это хорошо, — облегченно заметил Винеар.

Да, парень приходил в себя. Чтобы ускорить процесс, лекарь достал из ящичка еще один пузырек и, вытащив пробку, поднес горлышко к его носу. Парень вздрогнул и распахнул глаза. Сначала он уставился на потолок, потом склонил голову набок и увидел сидящего рядом на табурете Винеара.

— С возвращением, молодой человек, — бесцветно произнес лекарь. То, что ему приходилось оказывать помощь беспощадному убийце, не доставляло ему удовольствия. — Вы помните, как вас зовут и что с вами случилось?

Помню ли я как меня зовут? Конечно. Меня зовут Ильс. У меня было и другое имя, но я привык к этому и все реже вспоминаю старое. В этот мир я попал случайно: сюда меня загнала пустынная тварь, чрезвычайно живучая и с легкостью меняющая свое обличие. Она пыталась меня убить, и мне не оставалось ничего иного, как «нырнуть» в ближайший Пробой, израсходовав последний заряд Проводника. Поэтому теперь, если я хотел продолжить свой путь в Яргос, мне нужно было как-то активировать портал, ведущий обратно в мир бесконечной пустыни. Впрочем, эта проблема оказалась не единственной. Портал находился где-то под городом, который стал на неопределенное время моим новым домом. И я понятия не имел, как туда попасть.

Адаптация в новом мире прошла для меня успешно. С помощью Анализатора — уникального устройства, созданного в одном из множества продвинутых миров, — я в кратчайший срок освоил прежде незнакомый мне язык. Так что мог легко объясняться с жителями этого мира — по крайней мере, с теми, что населяли Варголез — небольшое королевство на северо-западе континента Сайгерис. В мои планы не входило путешествие по материку, поэтому одного изученного языка было вполне достаточно. Впрочем, при желании я легко мог выучить и другой, но пока что в этом не было необходимости.

Варголезский язык я понимал прекрасно. Правда, моя речь несколько отличалась от местного говора, поэтому я не стал выдавать себя за коренного жителя и даже имя не стал менять, выдав себя за чужестранца, каковых в Сандоре было предостаточно — целый Иноземный квартал.

С первых дней пребывания в Сандоре — столице королевства — я не оставлял попыток пробраться в подземелье, где находился портал, ведущий обратно в мир пустыни. Но все мои попытки оказались тщетны. Когда я заговаривал с сандорцами на тему подземелья, подавляющее их большинство вспоминало городскую канализацию, построенную еще древними обитателями этих мест — пимперианцами. Варголезцы появились в этих краях много позже и приспособили ее для собственных нужд. И я решил было, что это именно то, что я ищу. Но дальнейшие расспросы опровергли мое предположение. Оказалось, что гораздо глубже находилось совсем иное подземелье, точнее даже целый подземный город, так же построенный таинственными пимперианцами, в котором — по слухам — находились так называемые Центальские ворота — портал, ведущий в соседний мир. Для местных он был чем-то вроде аналога Ада, так как они считали, что все беды и несчастья Варголеза приходят именно из Центалы. Туда же попадают люди, ведущие неправедный образ жизни. Я не собирался доказывать или опровергать это утверждение. Главное — подземелье существует, и мне нужно было как-то туда попасть, потому что я не собирался оставаться в Варголезе дольше необходимого.