Америка off...

м и останутся, когда ты развернешь эту чертову Сферу! — вспылил атлант, обретая почти реальную плотность. — Нахлебаетесь еще… Можете наслаждаться всеми технологиями, как хотите! Нам только дайте пожить спокойно! И от вас и от ваших америкосов…

Джедай надулся и стал почти совершенно прозрачным, видимо, готовился снова втянуться в свой удельсаант, который сейчас, после смерти обеих спутниц Сергея, снова стал единственным. Но то ли делал он это как-то не так, то ли показалось что-то ему, но Извеков вдруг крикнул:

— Стоять!

Атлант с готовностью приостановил свою дематериализацию и замер.

— А откуда ты знаешь, что мы нахлебаемся? И вообще, почему ты кинулся к ним за помощью, будто знал все заранее?

Йода снова попытался испариться, но Сергей, внутренне охнув от пронизавшей всю руку острой боли в сломанных пальцах, схватил «мухомор», сейчас как никогда ранее похожий на этот деликатесный гриб, и приставил к чуть подрагивающей ноздреватой поверхности дуло кольта.

— Колись, черт допотопный! А то ведь калибр-то — почти двенадцать мэ-мэ {[68]}. Разнесу твою штуковину вдребезги — не склеишь…

— Эй, эй! Ты ведь тогда…

— А мне наплевать! Вы ведь такие крутые, пространство сворачиваете, время замедляете-ускоряете, останавливаете даже… Стоп! А как тогда с самолетом нашим?..

Атлант снова попробовал смыться, но Сергей вдавил ствол пистолета в удельсаант, и старикашка обреченно замер.

— Вы же тогда время назад отмотали… Или не так?

— Только субъективное!.. — воскликнул в запальчивости Йода, но тут же понял, что проговорился, и попытался улепетнуть. Извекову снова пришлось его припугнуть:

— Живо колись! Как это?

— Ну… Это…
* * *

Из зеленоватого мерцающего свечения проступили приборы, чуть покачивающаяся в стекле триплекса дорога, а в уши ввинтилось такое, бывало, некомфортное, но сейчас казавшееся райской музыкой тарахтение двигателя старушки «Банни».

Как это? Она же… Неужели получилось!

Автоматическим движением заглушив двигатель, Сергей поднес к лицу покалеченные ладони…

Почему покалеченные? Целые и невредимые! Немного грязноватые, но грязь эта — вполне техногенного происхождения и ничего общего не имеет ни с кровью, ни с могильной землей — масло, мазут, металлическая пыль… И пахнет соответственно… Да! Никакого тошнотворного смрада жженого пластика, железной окалины и сгоревшего человеческого мяса…

Все еще не веря себе, Извеков дрожащими руками напялил на голову наушники и суетливо защелкал тумблером.

— Эй! Башня!.. — завопил он, не узнавая своего голоса, и едва не лишился чувств, когда ответил такой родной, такой знакомый голос Мэгги:

— Что случилось, Серж? Поломка?

Он долго молчал, пытаясь собрать вместе разбежавшиеся мысли, а в наушниках все звучало и звучало:

— Серж! Сергей! Откликнись! Прием!..

И только после того как по броне простучали быстрые шаги, а люк распахнулся, явив две перепуганные мордашки (живые и здоровые, дорогие мои!!!), парень обессиленно откинулся на спинку кресла:

— Проверка