Кристалл Альвандера. Корабль Альвандера.Дилогия

Я принял инфокристалл.

– Буду смотреть.

– Смотри. Следующие испытания завтра в двенадцать. Вне зависимости от того, создашь ты защитный кристалл или нет. Просто суть будет другая. Если создашь, попробуем проникнуть на следующий слой. Нет – будем изучать тот, в который уже проникли. А сейчас мне бежать надо. Мы собирались еще пару опытов поставить. Вечером обязательно сообщи о результатах. Все, ушла. Итак времени уже много потеряла.

Диана отставила в сторону пустую чашку и поднялась. Мама с сестрой отправились ее проводить, я же погрузился в изучение принесенного кристалла.

– Мог бы проводить гостью тоже, – заметил вошедший отец.

– Гостье надо результат моей работы, а не провожания, – отозвался я, не отрываясь от изучения кристалла.

Отец покачал головой и вышел. Я же снова погрузился в изучение материала. В общем–то, ничего сложного там не было, но вот как подступиться к проблеме никак не мог представить.

– Через час нам на лекцию, – обрадовала меня вошедшая сестра.

Я вздохнул, забрал кристалл и отправился к себе в комнату.

– Вот и не беспокой меня этот час.

Феола показала мне вслед язык, но возражать не стала. Правда и я до начала лекции решить проблему так и не смог. Ну а дальше мне уже стало не до размышлений над проблемой защиты. Лекция, потом тренировочные бои с Эннером и снова бои на тренажерах истребителей. Правда, я заметил, что в программе произошли изменения. Похоже, их модернизировали сразу, если в проект истребителя вносили изменения.

На этот раз бои длились не очень долго, к нашему удивлению. Когда колпаки тренажеров откинулись, рядом оказался Стив Дональсон.

– Альвандер, ты помнишь наш разговор?

– А? – озадаченно зачесал я затылок. – Какой именно?

– Про торпедное вооружение старого имперского флота. Я тебя спрашивал насколько их можно улучшить с помощью кристаллов. Наши специалисты уже внесли кое–какие изменения, но вопрос боевой части так и остался подвешен в воздухе. А без этого мы не можем закладывать параметры торпеды.

Ммммм… интересно, что будет если я признаюсь, что забыл? Неожиданно мне на помощь пришел сам Стив.

– Полагаю, тебе трудно что–либо сделать, не зная принципа. Собственно, поэтому я и прервал сегодняшние учения чуть пораньше. Прошу со мной. Надолго я не задержу. Феола, можешь с нами пойти, если хочешь. А то отдыхай.

– Нет–нет. Я с вами. Мне тоже интересно.

Стив пожал плечами.

– Как хочешь.

Идти пришлось недолго. Собственно, мы вышли только на улицу, как нас сразу подхватил гиперпространственный перенос. Мы оказались на борту достаточно большого корабля. Стив уверенно повел нас, но вовсе не в сторону рубки управления, а куда–то вниз. В одном из помещений оказалась довольно представительная делегация состоящая из пары советников и пятерых военных. Судя по всему все в немалых чинах. Стив быстро представил всех и подошел к одной из, как я понял, торпеде. Несколько таких двухметровых штук располагались на подставке. Стив подошел к одной из них и кивнул еще одному человеку, который до этого стоял чуть в стороне.

– Это главный инженер проекта Серт. Именно он переделывал старые имперские системы. Итак, слово ему.

– Спасибо. – Серт откашлялся. – На самом деле от старой имперской торпеды остался только внешний вид. Гипердвигатель мы заменили на кристалл пространства, автор которого в данный момент присутствует здесь, – Серт вежливо поклонился мне. Энергией служит энергокристалл. Поскольку в торпеды не посадишь растений, то внешнюю подпитку обеспечить невозможно. Так что энергии хватит ненадолго. По моим расчетам торпеда сможет сделать не больше трех–четырех прыжков на максимальную дистанцию.

– Один прыжок – три–четыре световых года, в зависимости от качества кристалла. В эту штуку слишком большой не запихнешь, но и масса ее не очень велика.

– Верно, магистр, – кивнул Серт. – Опыты, сами понимаете, мы провести не можем, но модели показывают, что Альвандер прав. Замечу, что старые имперские торпеды обладали запасом хода всего лишь семь светолет. Системы наведения мы тоже переделали, добавив еще и эмолокатор. Торпеда наводится на цель, у которой наибольший эмофон. Или определенный, если наводим на конкретную цель. То есть локатор корабля считывает эмофоны всех кораблей противника, записывает один в память торпеды и… Ну понятно.

– Это если экипаж корабля не маскирует свой эмофон, – заметила Феола.

– Мы проводили опыты, – тут же возразил Серт. – Мы собрали команду лучших эмпатов в одном корабле и предложили им замаскироваться от наших локаторов. Так вот, в эмофоне они действительно исчезли, но вот локаторы их все равно находили. Чувствительность их такова, что даже работающая на полную мощность глушилка не оказалась помехой. Если же господин Альвандер попробует модернизировать локатор…

– Уже есть новые модели, – отозвался Стив.

Серт наградил Дональсона не очень благодарным взглядом.

– Могли бы предоставить мне для опытов новые модели.

– Не расстраивайтесь, Серт. Если со старыми образцами получились такие результаты, то с новыми и подавно получится.

– Я могу создать и более качественные эмощиты, – как бы мимоходом заметил я.

– Это соревнование бесконечно, – ответил Серт. – Но эмофон всего лишь один из параметров наводки. Там и гравитационный локатор стоит, и фотонаводка. Много еще чего. Принцип же работы вот какой. Торпеда выбрасывается кораблем через гиперпортал в сторону цели и тут же уходит в прыжок с помощью кристалла пространства. Все расчеты уже заранее сделаны компьютером корабля и вычислитель самой торпеды времени не тратит и сразу использует готовые результаты. Торпеда совершает прыжок и…

– …промахивается. Мне так и не удалось добиться необходимой точности. А Диана… прошу прощения, госпожа Гордон из института пространства считает, что и не удастся в связи с каким–то там объективными причинами. Точность прыжка на три световых года составляет примерно плюс–минус пара сотен тысяч километров. Для корабля это не проблема, но торпеда–то должна в цель попасть.

– Мы учли это. При небольших прыжках точность возрастает вполне достаточно. Поэтому сразу после завершения прыжка вычислители торпеды производит новый расчет цели и снова совершает прыжок. При расстоянии в миллион километров точность повышается до плюс–минус сотни метров. А при сотне тысяч до десяти. Вполне нормально. Сама же торпеда уязвима для заградительного огня только в момент завершения прыжка и до окончания расчета нового. А это две секунды.

– Ладно, господин Серт, давайте переходить от слов к делу. Покажите нам.

– Конечно. Вот. В качестве цели мы выбрали два корабля. Один старой имперский линкор, недавно расконсервированный. Второй современный пассажирский с дополнительными маскирующими системами. Мы ввели в головки наведения их эмофон…

– Так в тех кораблях люди? – удивился кто–то.

– Нет. Эмитаторы эмофона. Хотя торпеда без заряда. Так что вреда она все равно никакого не причинит. Итак…

По жесту Серта в центр зала опустился визор, который тотчас показал два корабля.

– Они находятся как раз на другой стороне Солнечной. А теперь… первая торпеда пошла… Вторая…

Визор показал, как где–то далеко раскрылся гиперпортал и в той точке появились две торпеды. Правда, сами торпеды мы рассмотреть не смогли – они сразу исчезли.

– Наши камеры расположены вокруг кораблей и мы сможем наблюдать за всем в режиме реального времени, – пояснил Серт.

В общем, мы догадались, когда две торпеды вынырнули в обычном пространстве. Тут же они принялись совершать какие–то странные маневры. Серт тут же пояснил:

– Как ни мало время нахождения торпед в обычном космосе, но мы позаботились, чтобы в них в это время было как можно более трудно попасть.

Тем временем вычислитель произвел необходимые вычисления и торпеды снова исчезли. Тут же в визоре появилось изображение человека.

– Торпеда в корабле, – доложил он. – Датчики зафиксировали ее появление в грузовом отсеке.