Феномен хищника

Прошла Лариска, удалилась на переговоры с сородичами. Пора уже двигаться к складам.

Вдруг выяснилось, что наш новый боец испытывает настоятельную потребность оправиться. А раздеться не в состоянии, придётся помочь.

Боец… Не боец, а бойцыца… Запустив дрожащие пальцы под резинку ворота, я как мог осторожно потянул марлеобразную ткань. Уши загорелись огнём – глянь со стороны, наверное, заметил бы, как светятся они в темноте. Тряпица, слава Богу, оказалась довольно эластичной.

Ладони касались бархатной женской кожи. Позабыв, что у меня сейчас точно такая же, я взволновался, как мальчишка.

Убирая руки, нечаянно коснулся груди. Я видел Джессику всего несколько секунд, и то мельком, было не до разглядываний. И теперь вспоминал, какое же у неё лицо?

Больше всего в память врезались огромные испуганные глаза. Уши, кстати, были тоже немаленькие. И явственно светилась через ярко-жёлтый квадрат комбинезона большая тёмная ареола правой груди.

Договорившись с местными, вернулась наша бесценная союзница.

-«Идём?»

-«Склады далеко?»

-«Полчаса хода. Люди, правда, там уже побывать успели, но очень давно. Что-то должно остаться, по крайней мере, наши утверждают именно так».

Крыса улеглась, стремясь использовать для отдыха каждую свободную секунду.

-«Ну, будем надеяться, что осталось». Я навьючил на себя вещмешок, по привычке попрыгал – «не звякает?»

-«Не найдёшь, что надо, поищем в других местах», – успокоила Лариска. –«Давайте я ещё немного поем перед уходом. Потом ведь от этой гориллы и костей не останется».

Надо отдать ей должное, из коридора крыса вернулась быстро. И мы отправились в путь. Снова капала из щелей между тюбингами вода, а вдоль рельсов текли ручьи. Снова возле стен туда и обратно сновали безраздельные хозяева подземки – крысы.

Авангард нашей маленькой колонны после сытной трапезы особенно не торопился. Новая спутница легко успевала за мной, шла бесшумно, изредка касалась рукой, чтобы сориентироваться.

А вообще, хорошо, когда есть проводник. Только, если это не Иван Сусанин…

Не поняв буквального смысла, Лариска уловила иронию, тотчас отреагировала.

-«Мы не лжем, я уже говорила. Если оружия и еды не будет в этом месте, я буду искать, пока жители метро не расскажут всё, что они знают. Одиннадцать горилл в один раз – хорошая плата, наши у тебя в долгу».

-«Тем более, что оружие и еда в банках для вас бесполезна».

Джессика опять наступила в глубокую лужу, подумав: «Эти тряпичные туфли промокли насквозь, скоро развалятся».

Всю жизнь в нормальном городе, а теперь – ползай тут со мной по подземельям… Жалко девчонку. Но она молодец, не хнычет, хотя в спине, можно сказать, тикает будильник…

-«Здесь поворот направо, у стены лестница пять ступеней без перил».

Шум воды остался за спиной, мы углубились в боковой коридор. В горле запершило от пыли. Но тут, по крайней мере, сухо под ногами.

-«Да, это плюс», – согласилась промокшая Джессика. В её обуви давно чавкало при каждом шаге.

Миновали третью подряд открытую дверь, Каждый раз Лариска предупреждала – «на полу валяется много железа». Я не интересовался им. Что провалялось без герметичной упаковки несколько десятилетий, вряд ли могло теперь пригодиться.

Судя по звуку шагов, мы проходили довольно большие, но пустые помещения. Кто-то побывал здесь раньше.

-«За этой дверью», – передала крыса, коротко стукнув хвостом. Тоже открыто…

-«Под ногами ящик!» – в последний момент предупредила Лариса.

Я замер, Джес мягко ткнулась мне в спину. Присев, ощупал препятствие – деревянный ящик без крышки… Внутри ничего нет. Отодвинул его в сторону, и почувствовал, как ящик уткнулся во что-то мягкое. Какие-то тряпки.

-«Что это, Лариса?»

-«Я забываю, вы же почти не видите… Кости мёртвого человека».

Сзади ко мне испуганно прижалась девушка. Её груди ощутимо больше моих… От крысы исходит эмоция иронии. Это впервые. Она научилась смеяться?

-«Я и раньше умела, просто не было подходящего повода»,

-«О чём это вы?» – безмолвно вопрошает Джессика.

-«Да так… Лариска читает мои мысли, как книгу».

-А о чём ты подумала? Приятный тембр голоса… Акцент, похожий на прибалтийский.

-«Надо обыскать труп», – беззастенчиво лгу я, начиная шарить в высохших костях. Теперь Джес подаётся назад, а от моих щёк, наконец, отливает кровь.

Возле стенки пальцы натыкаются на что-то металлическое. Небольшой изогнутый ломик.

-«Сейчас появится призрак Кладовщика…» – подшучиваю над девушкой.

-«А фомка может пригодиться… Если тут есть полные ящики».

-«Есть, есть», – уверяет крыса. –«Они тут до потолка». Придётся посветить зажигалкой, иначе будем колупаться всю жизнь.

Потолки невысокие, чуть больше двух метров. Но ящиков действительно до чёрта… Сердце радостно ёкает – эти два зелёных явно оружейные. А что там на полочке справа у двери? Неужели…

Потушив огонёк, осторожно отстраняю Джес, и подхожу к входу. Отряхиваю от пыли пластмассовый корпус, тихонько нажимаю рычаг. Ещё раз, ещё – жужжа громче и громче, фонарик-динамка выдаёт жёлтый колышущийся луч. Теперь очередь пугаться Лариске!

-«Это источник искусственного света, неопасно», – объясняю ей.

Джессика, в свою очередь, удивляется, откуда мне знаком этот древний раритет. Я отшучиваюсь:

-«В разведшколе многому учили».

Бережно нажимая рычаг поистине бесценного предмета, разглядываю надписи на ящиках…

-«Откуда ты знаешь столько слов, их нет в сэвэдж-языке! Выдумываешь на ходу?»

Мы проковырялись на складе больше трёх часов. Мужской силы – ворочать тяжеленные ящики – ох, как не хватало! АКМСы (с шестизначными, ещё советскими номерами) были в крайнем ящике, на деревянных стойках, бережно завёрнутые в промасленную бумагу. Магазины и принадлежность – в подсумках. Карманную артиллерию и запалы тоже долго искать не пришлось, а вот патронов, увы, не было вовсе.

В самом дальнем углу, когда обе уже совершенно выбились из сил, обнаружился ящик говяжьей тушёнки, три пары солдатских ботинок сорок второго размера и шесть бутылок питьевого спирта.

Несмотря на свинцовую усталость, жрать хотелось невыносимо, потому дегустацию консервов устроили тут же, тщательно вымыв руки девяностошестиградусной жидкостью. Лариска, успев проголодаться, пока мы ползали по стеллажам и двигали ящики, с удовольствием присоединилась. Консервы ей понравились, сказала – у деда тоже осталось немного таких.

Отдыхая после еды, а заодно прислушиваясь к состоянию желудков, занялись удалением с автоматов консервационной смазки. За три часа с грехом пополам удалось справиться только с двумя, третий обтёрли снаружи. В этом складе не было ни единой тряпки на ветошь, вообще никакой одежды, если не считать той, в которую кутался скелет. Зато имелся ящик русско-немецких словарей, которые пришлось использовать на обтирку.

Одновременно мне удалось продемонстрировать Джессике, что русский язык – вовсе не жаргон одичавших зомби. Девушка не подозревала и о существовании немецкого, но масса общих слов с её «таун-лэнгвидж» заставили задуматься о моей возможной правоте.

Порадовались, что одноразовые тапочки Джес нашли себе достойную замену – путешествия к «Республиканскому стадиону» они бы точно не выдержали. На портянки пришлось пустить мою куртку. Наматывать их наощупь, да ещё не на свои ноги, я ещё не учился, потому Джессике пришлось посветить.

Уходить с непроверенным оружием нельзя – я спросил у Лариски, можем ли пострелять в коридоре, не рискуя кого-то задеть.

-«В коридоре никого. Но подожди, сначала я предупрежу местных. А то подумают, гориллы в метро полезли, заявятся нас встречать».

Сделали по два выстрела из обеих автоматов. Джессика – впервые в жизни. Полюбовались на яркие росчерки рикошетов вдали. Гранаты испытывать не стали.

Что ж, пора идти, время не ждёт. Но вещмешок один, а груза чёртова прорва. Патроны, «феньки», запасные магазины. Тушёнка, три бутылки спирта. Пришлось, увы, пожертвовать пятью гранатами: не поместились. Джес выпало нести два «калаша». Деду тоже взяли советский АКМС в масле – ветоши у него полно, ототрёт. И пару ботинок – обменяем на одежду.