Проклятие Шалиона

ожет найти убийцу его брата. На алтарь храма также лег увесистый кошелек, словно при помощи этих денег, а также молитв многочисленных священников, служителей, настоятелей и дедикатов Кардегосса покойный мог обрести святость. Внимание Кэсерила привлекла одна из жриц хора – невысокая женщина среднего возраста в зеленых одеждах Матери. Она светилась, словно свеча, прикрытая зеленым стеклом. Один раз она мельком посмотрела на Кэсерила, затем снова перевела взгляд на дирижировавшего священника.

Кэсерил наклонился к Нан и прошептал:

– Вы не знаете, кто эта женщина из служителей Матери – вон там, в конце второго ряда?

Нан ди Врит шепотом отвечала:

– Одна из акушерок Матери. Говорят, очень хорошая.

– А-а.

Когда выпустили священных животных, толпа замерла. Было не совсем ясно, кто из богов заберет себе душу Дондо ди Джиронала. Генералами Дочери был и отец, и дед Дондо, да и сам он умер, находясь у нее на службе. В юности Дондо служил в ордене Сына офицером. У него были внебрачные дети, но были и две дочери от его покойной первой жены, оставленные на попечение приюта. И – хотя никто не говорил подобное вслух – если его душу унес демон Бастарда, она по праву принадлежала и этому богу. Служительница Дочери выступила вперед и по знаку настоятеля храма Святого Семейства Менденаля отпустила голубую сойку. Птица уселась обратно на рукав, вцепившись коготками в ткань. Служительница вопросительно посмотрела на Менденаля и, повинуясь его нахмуренным бровям и кивку в сторону гроба, попыталась, хотя и без особого желания, еще раз отправить птицу в полет. Но птица явно не собиралась никуда лететь. Тогда, под взглядом старшего настоятеля, она взяла сойку в Руки и посадила прямо на грудь Дондо. Но как только служительница убрала руки, сойка подняла хвост, уронила на покойника кучку помета и с пронзительным криком полетела ввысь. Трое мужчин рядом с Кэсерилом начали перешептываться, но от смеха их удерживал грозный вид канцлера. Глаза Исель полыхали серо-голубым огнем, она вынуждена была опустить их долу; аура ее возбужденно переливалась.

Служительница, отступив назад и гордо вздернув подбородок, следила за парившей в вышине сойкой.

Та уселась на крышу и еще раз пронзительно закричала. Служительница посмотрела на настоятеля, тот махнул рукой; тогда она вытянула руку, пытаясь призвать птицу к себе.

Зеленая птица Матери тоже отказалась покинуть свою хозяйку. Настоятель Менденаль не решился повторить с позором провалившийся эксперимент и дал служительнице в зеленых одеждах знак, что она может отступить на свое место. Служитель Сына подтащил лиса к самому изножью гроба; зверь наморщил нос и чихнул. Затем, скребя по мостовой черными когтями, потянул служителя назад. Настоятель позволил удалиться и ему.

Толстый серый волк сидел неподвижно, вывалив из приоткрытой пасти большой красный язык. Он только тяжко вздохнул, когда его служитель потянул за серебряную цепочку, понуждая его встать. Шепот пролетел по толпе: волк улегся на брюхо, широко растопырив