Волк в овечьей шкуре (СИ)

  Ещё существовали люди могущие проделать подобное уже с воздухом. Ветерок там или ураган. Были маги Воды и Земли. Все они были объединены в соответствующие кланы и что самое главное: это и была аристократия этого мира. В отличие от земной аристократии, когда было достаточно, просто родится в нужной семье, здесь сам факт рождения аристократичности не добавлял, если только это не шло вкупе с имевшимися способностями к какому-либо виду магии. Аристократом можно было легко стать, имея эти самые способности к магии. Этого одаренного немедленно принимали в какой-либо клан, и этот одаренный таким образом становился аристократом.

  Мне ещё вчера сразу пришла в голову мысль

   "А не можем ли мы таким вот образом стать аристократами? Может у нас имеется какой-нибудь дар?"

  Но потом, когда я вычитал, что кланы наперегонки друг с другом проводят обследования в школах на предмет выявления будущих магов, поскольку, дар может проявить себя только до шестнадцати лет, то мой энтузиазм сразу угас. Всем нам было больше шестнадцати, а мне так и заметно больше.

  Ещё раз, прокрутив в уме всё прочитанное, я решил, что наверно для начала нам стоит заявлять, что мы все трое из детдома. Родных у нас здесь не имеется и детдом это просто напрашивающийся вариант. Да отношение к детдомовцам такое ... более жалостливое что ли. Но документы должны иметь все! Даже детдомовцы

  Я вздохнул

   "Без документов дело труба, а как их достать непонятно! Да ещё троим разом!"

  Я вымыл посуду, в том числе и ту, что осталась после вчерашнего гульбища, уселся в кресло на веранде и задумался.

  Думал о том, как и когда лучше всего рассказать девушкам о происшедшем. Чем запастись перед рассказом: коньяком или ведром холодной воды, чтобы притушить возможную истерику. Решил, что не помешает и то, и то.

  "А рассказать надо, пожалуй, уже сегодня! Обсудить варианты наших историй. Необходимо, чтобы они не сильно отличались друг от друга, а желательно и вообще, чтобы совпадали. Пусть позавтракают, глядишь слегка и придут в себя, а похмельный синдром играет мне на руку: вследствие этого реакция на новости будет менее бурной.

  Если завтра отправимся к людям, (а чего тут сидеть? хозяев что ли ждать, в самом деле?!) то надо всё обсудить заранее, а не перед отходом".

  Я взглянул на часы

  "Девять часов! Легли мы вчера не слишком поздно. А значит, с моей стороны не будет чрезмерной жестокостью разбудить этих разоспавшихся девиц!" - так решил я и уже вылез из кресла, приготовившись подняться наверх, когда услышал стук каблуков.

  "Ирина!" - понял я. Не сообразить тут было сложно. Светины кроссовки были абсолютно бесшумны. Точно это была Ирина, выглядевшая немного бледновато после вчерашних коктейлей.

  - Будешь завтракать? - спросил я ее. Ирина кивнула.

  - Наверно лучше нам позавтракать на свежем воздухе?

  Ирина снова согласилась со мной.

  "Надо же и не спорит!" - слегка удивился я про себя.

  - Иди на лужайку. Я сейчас всё принесу! А как там Света?

  - Она ещё поспит! Так она сказала.

  - Тогда я тебя покормлю...- и отправился готовить завтрак во второй раз за сегодняшнее утро.

  Ирину надо было покормить, как следует, чтобы закрепить наметившуюся в отношении меня благожелательность. Семга, буженина, оливки, вчерашний жареный окунь, отнюдь не ставший из-за этого менее вкусным, и хлебцы. Белое мартини и два бокала. Немного алкоголя в борьбе с похмельем не повредит!

  После бокала мартини, который Ирина растянула на весь завтрак, она стала выглядеть более живой, энергичной и ещё более привлекательной. Этому, несомненно, способствовало то, что даже намека на лифчик под тонкой маечкой у Ирины не было. Ее длинные толстые соски рельефно обрисовывались под маечкой и казалось вот-вот проткнут сдерживавшую их ткань и вылезут наружу. В общем, вид был крайне провокационный, и я, как человек, который день уже только облизывавшийся и пускавший слюнки каждый раз, когда мне на глаза попадались соблазнительные фигурки моих девушек, банально не выдержал такого зрелища. Я встал с кресла, взял бутылку мартини и, подойдя вплотную к сидящей в плетёном кресле Ирине, стал изображать заботливого кавалера, то есть наполнил ее опустевший бокал мартини.

  Ирина лицемерно пискнула нечто вроде.

   - Мне хватит! С утра я не пью, - но при этом, подняв голову вверх, глядела на меня, призывно улыбаясь, так мне показалось, по крайней мере.

  И вот глядя на разнежившуюся на утреннем солнышке, сытую и избавившуюся от похмельных мук Ирину, одетую лишь в эту тонкую маечку и почти ничего не скрывавшие чисто символические шортики у меня, я не стал более раздумывать. Я решительно наклонился и поцеловал Ирину в губы. Протеста не последовало. И тогда я занялся поцелуями всерьез. Похмельные муки похмельными муками, а губы Ирины были уже подкрашены, что чувствовалось на вкус. Она даже успела воспользоваться духами, поскольку мой нос уловил слабый пряно-сладковатый запах исходящий от нее. Осмелев, я крепко обнял Ирину, почти приподняв ее над креслом, по-прежнему не прерывая поцелуя. Великолепно! За время вынужденного воздержания, я уже и забыл насколько это здорово обнимать и целовать Ирину. И вот тут я совершил роковую ошибку. Я вообразил, что окончательно прощен и могу позволить себе нечто большее, чем простой, хотя и долгий поцелуй. Моя рука скользнула к округлой, мягкой груди Ирины увенчанной твердым соском. В принципе тут тоже не было ничего такого, чего мы с ней не проделывали за эти три счастливых месяца нашего знакомства. Но, во-первых, я ещё не был окончательно прощен, (я был только на пути к этому) а во-вторых, я, увлекшись, каюсь, чересчур сильно ущипнул девушку за, вызывающе нагло, с моей точки зрения, торчавший сосок. Я сразу понял, что переборщил, поскольку Ирина пронзительно взвизгнула и моментально уперлась своими ручками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть меня. Вот тут бы мне смириться, и отойти с извинениями, но я потерял голову (целых два дня без женщины! а я уже привык к хорошему!) и продолжал удерживать Ирину. Да мало того, так решил ещё раз сдавить ее такой сладостно-твердый сосок!

  То, что случилось потом, я помню только фрагментарно. Сильный удар в грудь, да такой сильный, что мне показалось, что у меня затрещали ребра, словно не Ирину я ущипнул за грудь, а какого-нибудь В. Кличко. По крайней мере, по силе удар казался вполне сопоставимым. В следующий момент я осознал, что лежу на травке, уткнувшись в нее лицом. Грудь болит, едва могу дышать. В глазах темно. Наконец проморгался, вдохнул-выдохнул несколько раз и поднял голову.

  Я лежал на лужайке, метрах в пяти-шести от стола с закусками. Рядом со столом два кресла одно пустое, мое, а в другом сидит Ирина. Глаза у нее круглые и размером с пятирублевку. Вид изумленно-потрясенный. Полежав ещё некоторое время на травке, вставать мне категорически не хотелось, организм был решительно против, я волевым усилием заставил себя сначала встать на четвереньки, и только после этого стал подниматься в полный рост. Конечно, выражение `в полный рост` немного не соответствовало правде жизни. Моя скрюченная фигура на подгибающихся ногах выглядела короче, самое малое на треть. Я растирал руками свою нывшую от сотрясения грудь. При этом пальцы дрожали у меня так, словно я был алкоголиком со стажем и обзавелся нехилым тремором. С трудом, распрямившись, я сделал пару шагов в направлении стола. Ирина за это время поднялась на ноги, но выглядела по-прежнему потрясенной.

  - Ш...ш...то эт... бы...ло? - Каркающим голосом спросил я. Ирина словно ждала этого вопроса.

  - Не знаю! Ничего не знаю, я просто захотела оттолкнуть тебя, подняла руки... Вот так, - она показала как, выставив в моем направлении раскрытые ладони. - И что-то произошло...

  - сказала она уже менее возбужденно и более задумчиво. - Словно прохладная струя скользнула к моим рукам из груди ... Вот я снова чувствую это... Вот она... эта струя и гораздо прохладнее, чем раньше...