Звезды любят сильных (СИ)

— Почему, почему… По кочану, Орлов. Потому что охотятся на них дуболомы вроде тебя. Для кого бой в космосе — игрушки, и кто спрашивает у меня, насколько мой предмет важен.

— Я не о том. Просто, понимаете, одно дело галеоны с золотом грабить… но где вы в последний раз видели золото? Даже наличные деньги из бумаги только в музее можно встретить. Щас все платежи через банки проходят, и банки в курсе, кто, кому, когда и сколько заплатил. Неужели нельзя просто заблокировать счета этих бандитов? Тогда им смысла не будет темные делишки обделывать.

Ляхов, кадровый космолетчик и авторитетный специалист, подобный, как известно, флюсу, не знал ответа на этот, казавшийся мне простым, вопрос. Его я узнал позже, спустя несколько лет, и был он еще проще, чем вопрос. Да, банки теоретически в курсе всего. Но, во-первых, им важнее не происхождение денег, а сами деньги, которые, как известно, не пахнут. Во-вторых, закон о тайне вклада запрещал банкам не то что замораживать счета какого-нибудь преступного воротилы — а даже предоставлять полиции и спецслужбам информацию об этих счетах. Так что идея моя, казавшаяся такой простой и правильной, обнаружила несостоятельность еще до столкновения с действительностью.

Зато я узнал много другого, не менее интересного. Помимо пиратов и контрабандистов, о которых я слышал еще в школе, как выяснилось, были влиятельные и богатые корпорации, на службе у которых состояли целые флотилии боевых кораблей — якобы для защиты своих поставок. Плюс — офицеры, на порядок более амбициозные коллеги Ляхова, несостоявшиеся Наполеоны и Чингисханы Звездной эры. Оказалось, что, даже при моей жизни состоялась пара неудачных, и потому, неизвестных широкой публике, попыток военного переворота. Этих ребят приходилось усмирять. И приходится, и, наверное, еще долго придется. Ну и, наконец, террористы и фанатики всех мастей. На власть в Конфедерации, или, на отдельных ее планетах, они, по большому счету, не покушаются, что не мешает им время от времени «устраивать всякие идиотские акции». Последние четыре слова процитированы в неизменном виде. Что это за акции такие, Ляхов не уточнил, но речь явно шла не о прогулках по центру города без одежды.

Все это, что я услышал в тот день, было для меня даже не новостью — откровением. Я не идеализировал мир и время, в котором живу. Несмотря на юный возраст, я уже тогда знал, пусть и понаслышке, что такое «криминал», «коррупция», «наркотики», «безработица». Однако, в одном я был уверен на сто процентов. До разговора с Ляховым.

Я привык считать, что мое время — мирное. Что война — дело далекого прошлого, тех времен, когда Конфедерация еще не объединила человечество. Что касается оружия и боевых кораблей, то они нужны «на всякий случай», для отражения гипотетической агрессии чужих. Такова была официальная точка зрения, а в те времена я верил официальной точке зрения. А еще я был уверен, что, даже при встрече с чужими, оружие нам не понадобится. Галактика большая, места хватит всем.

Но разговор с Ляховым не оставил от этих моих представлений камня на камне. Хоть и интересный, он испортил мне настроение минимум на день. Потому, я попрощался до пятницы и вышел в коридор, где толпились, ожидающие своей очереди, кадеты.

— Сдал? Че так долго? — встречали меня вопросы товарищей по учебе. Я не ответил. Минуя стайки кадетов, двери учебных классов и служебных помещений, я вышел к своему любимому месту в Академии. Многоуровневому залу с палубой, украшенной гербом нашего заведения и стенами из прозрачного плексигласа. Я стоял, прислонившись лбом к стене, и любовался открывшейся панорамой.

Я смотрел на громадину планеты, на орбите вокруг которой располагалась наша Академия и думал о родителях. Как они удивились, когда я, сразу после выпускного вечера в школе, подал документы сюда, а не в какой-нибудь «нормальный» ВУЗ. Бедные, они до последнего верили, что мечты о космосе — моя детская блажь, и не более; что я, движимый этой блажью, с отличием закончив школу, возмечтаю пополнить ряды «офисного планктона», а в лучшем случае — заиметь непонятную, малополезную, но востребованную профессию с опять же непонятным названием. А сколько было удивления и огорчения, когда родители узнали, что я зачислен. Словно на фронт меня провожали, а не навстречу моей мечте. И я догадываюсь, почему.

Я смотрел на черную пустоту, нарушаемую мертвенным светом множества точек, и вспоминал фразу, сказанную моей первой училке ее бывшим мужем, пиратским капитаном. Тогда я просто не понял ее до конца. Звезды любят сильных. А где этих сильных взять, скажите на милость? Только из нас, таких же как я, желторотых мечтателей. В следующем семестре нас ждут первые невиртуальные вылеты. Хватило бы силы у нас!

Глава пятая

Время было дорого. Ведь полицейских, спаливших меня, я не убил, оглушил только. С другой стороны, беготней по непустующему коридору, я бы привлек к себе внимание. Так что предпочел компромиссный вариант, то есть, быстрым шагом добрался до лифта и нажал кнопку последнего этажа. Ангара, то бишь.

Лифт не шумел, не выдавал свое движение ничем, кроме изменяющегося номера этажа на маленьком экранчике, однако, вскоре я заметил, что именно этот показатель перестал изменяться.

Проклятье! Эти гады быстро очухались. А может, заранее дали сигнал, насчет меня и лифта. Что дальше? По громкой связи предложат сдаться? Или газ пустят?

Дожидаться очередного фортеля от кальвинцев мне не хотелось и я достал из кармана лазерный резак. Эта маленькая и неприметная вещица не раз и не два спасала мне жизнь. Так пусть же спасет еще раз.

В потолке кабины лифта появилось аккуратное круглое отверстие. Подтянувшись, что было нелегко, учитывая два моих бластера, я забрался на кабину и, уцепившись за скобы-ступеньки, выпирающие из стен шахты, полез вверх. Параллельно молился, что со мной бывало редко. Просил, чтобы эти гады не запустили лифт снова. Видимо, молитвы подействовали, поскольку мне удалось в целости и сохранности долезть до дверей последнего этажа. С ней я поступил так же, как и с кабиной лифта.

Моя летная форма, как и «мой» флаер, ждали меня на том же месте. Там, где я их оставил. Я спешно переоделся, ибо для выполнения следующего пункта моего плана полицейский прикид был не нужен. Даже, я бы сказал, категорически нежелателен.

Переодевшись, я запустил флаер и двинул его к выходу из ангара. Но его двери не спешили открываться мне навстречу. А ведь, когда я снаружи подлетал, они меня за десяток метров учуяли. Странно. Неужели нужно получить разрешение на вылет? Или?…

Двери не открывались, даже, когда до них осталось три метра. И тогда я достал оба бластера, соединил их на манер старинной «двустволки», и прибег к отчаянному, рискованному, но ранее показавшему неплохую эффективность, приему. Я накрутил мощность обоих бластеров до максимума и дал залп. Прямо в дверь.

Что тут было! Ангар словно содрогнулся. Весь, не только эта бронированная, кажущаяся незыблемой, преграда. И меня тряхнуло, как и положено предмету, находящемуся внутри. Но дело того стоило, о чем свидетельствовала дыра в двери ангара — огромная, с рваными оплавленными краями. Достаточного размера, чтобы нас с флаером пропустить.

Осторожно, на минимальной скорости, вписался я в дыру. Задание для кадета, правда, минимум, второго года обучения. Оказавшись в относительно открытом пространстве, я пошел на разгон.

Нет, стражи порядка на Кальвине не были некомпетентны или лоховаты. Во всяком случае, упускать столь ценную добычу как я, в их планы не входило. Особенно после того, как добыча эта уже побывала в их когтях. Так им казалось. И в арсенале полиции были средства покруче оперативников с парализаторами или примитивных уверток с блокированием дверей и лифтов. Иначе, как объяснить несколько флаеров, с разных сторон бросившихся ко мне, словно пули из старинного оружия?

Не надо обладать памятью суперкомпьютеров, чтобы вспомнить, что я был в тот момент практически безоружным. От преследователей же моих можно было ожидать чего угодно — вплоть до боевой авиации и лазерных пушек. Другими словами, это сражение я проигрывал еще до начала, и потому начинать его совершенно не хотелось.