Юнец Торгового Флота (СИ)

— Сейчас. — Мишка сорвался с места, и уже через пару минут передо мной лежала небольшая книжка, солидная такая, с золотым обрезом, в обложке из чёрной кожи с вытисненной на лицевой стороне буквой «В».

— Веди — клуб. В него ещё мой прадед входил. — Улыбнулся Иван Фёдорович, погладив книгу, и одним пальцем толкнул её по столешнице в мою сторону. — Прочти. Тут немного. Будут вопросы, задавай Михаилу, а я, пожалуй, покину вас на некоторое время. Если задержусь, не разбегайтесь, дождитесь меня обязательно. Хорошо?

Мы с Мишкой кивнули. Дождавшись, пока Иван Фёдорович покинет гостиную, я погрузился в чтение устава. И чем больше я читал, тем больше мне нравилась эта идея.

Веди — клуб, как и здешние студенческие клубы вообще, не имел ничего общего с клубами по интересам, памятными мне по той жизни. Нет, я в них не состоял, но был наслышан. Здешние же студенческие объединения совсем другие. Во — первых, в них входят студенты из разных Университетов и их подразделений, в пределах одной страны. Связи между клубами разных стран… не приветствуются. Во — вторых, главы клубов в каждом учебном заведении входят Студенческий Совет, или как его ещё называют, Собрание нижней скамьи, которое участвует в управлении университетом наряду с Учёным советом, в свою очередь именующимся Собранием верхней скамьи и состоящим из преподавателей. Возглавляет этот «двуспальный» орган управления, ректор. А контролирует их Попечительский Совет, в который могут входить лишь бывшие студенты конкретного учебного заведения, либо его преподаватели… Получается очень замкнутая система, не приемлющая сторонних лиц. В — третьих, основной смысл студенческих клубов здесь, это связи… Студенты и курсанты входящие в один и тот же клуб, всегда могут рассчитывать на помощь собратьев, как в пределах учебного заведения, так и в обычной жизни. И клуб, это навсегда. Независимо от того, учится ли его представитель или давно закончил обучение, он остаётся в составе клуба до тех пор, пока сам не объявит о своём выходе и не положит свой перстень на стол в зале собрания, где был когда‑то принят в братство. Есть ещё один вариант… из клуба могут исключить за недостойное поведение. При этом само понятие «недостойного» трактуется весьма широко. Так, например, осуждённые за кражу, убийство, разбой, мошенничество, измывательства и работорговлю исключаются из состава клуба без всяких условий. Хотя, убийство на дуэли в этот список не входит. И даже если выжившего участника посадят, то из клуба он не вылетит. А вот «севших» по политическим мотивам исключают лишь в том случае, если для своих противоправных действий они пользовались предоставленными клубом ресурсами… или вели агитацию среди членов клуба. Но в этом случае, даже приговор суда не нужен. Собрание клуба выпихнет такого баламута, как только он попытается привлечь к своей деятельности хоть одного члена клуба. Болтать — пожалуйста, сколько угодно. А вот делать из клуба политический кружок не стоит. Последнее правило, как я понимаю, из новых… Ну, точно. И введено оно было в год, когда Московское княжество подавило восстание восторженных идиотов возмечтавших о всеобщем равенстве и решивших пойти по стопам Французской революции.

М — да, очень подробный документ. Тут даже понятие клубной тайны имеется. Единственное, чего я не нашёл в книге, это условий вступления. А хотелось бы. Прочитав эту книжицу у меня появилось серьёзное желание вступить в клуб. Полезная штука!

Но тут меня просветил Михаил, до этого сидевший в кресле тихо, словно мышь. Я захлопнул книгу и, повернувшись к приятелю, потребовал объяснений. И получил их.

— Есть два типа вступительных испытаний. — Проговорил он и в тоне Михаила я расслышал недовольные нотки. — Первое… самое распространённое. Задание клубного собрания. Не унизительно, но неприятно, поскольку всегда связано с нарушением общественного порядка. И хорошо ещё, если в самом университете, там преподаватели готовы к подобным выходкам, поскольку все клубы проводят приём неофитов примерно в одно и тоже время. А вот если в городе… ну, от городовых придётся побегать точно. Собственно, основная задача не столько сотворить что‑то эдакое, сколько не попасться и не проболтаться о том, какое именно братство выдало задание. В последнем случае, дорога в клубы будет закрыта навсегда. Болтуны никому не нужны. Но в твоём случае, скорее всего, будет второй вариант… Хотя и первый не исключён.

— И что же это? — Спросил я. Носиться по городу по такой холодине, для того чтобы сотворить какую‑то глупость во славу клуба, мне совсем не хотелось.

— Удиви. — Выдохнул Михаил.

— Не понял.

— Да что тут непонятного? Нужно сделать или продемонстрировать что‑то такое, что удивит клубное собрание. Что‑то оригинальное и… небесполезное. Иными словами, требуется доказать клубу, что ты не серая посредственность, ищущая опоры, а способен и сам быть полезным своим собратьям.

— Поня — атно. — Второй вариант мне понравился намного больше. Осталась сущая мелочь… найти, чем я могу так удивить собрание. Артефакты? М — м… возможно. Возможно.

Нашу беседу прервал ворвавшийся в гостиную Иван Фёдорович. И был он не один.

— Ну что, господа курсанты — слушатели… всё обговорили? — Улыбнулся он и подтолкнул стоящего рядом рослого детину в классической «тройке» в нашу сторону. — Кирилл, мой сын уже знаком с сим молодым человеком. Думаю, тебе тоже это будет полезно… если я оказался прав и ты возжелал присоединиться к нашему братству. Впрочем, если даже это не так, знакомство всё равно не бесполезное. Итак, знакомьтесь, глава Веди — клуба в штурманском училище Ладожского университета, Гревский Нил Нилович.

— Кирилл Миронович Завидич. Рад знакомству. — Мы с Михаилом одновременно поднялись с кресел и я отвесил гостю короткий поклон, одновременно окинув Гревского взглядом. Старший курс. Высокий, поджарый. Глубоко посаженные глаза, узкое лицо с резкими чертами. Ухоженные, хотя и не очень густые усы и бородка — эспаньолка. Строгий тёмный костюм… интересный тип.

— Взаимно, Кирилл Миронович. — Мягко улыбнулся Нил и протянул руку.

Обменявшись рукопожатием, мы вновь разместились на своих прежних местах. Гревский устроился на диване. Об угощении, хозяин дома, очевидно, успел распорядиться ещё до того, как вошёл в гостиную, поскольку не успели мы рассесться, как в комнату вплыла кухарка, тут же принявшаяся расставлять на столике между нами чайные принадлежности. А тем временем, старший Горский принялся просвещать нового гостя о причинах столь поспешного приглашения.

Вот интересно, неужели Иван Фёдорович действительно был так уверен в том, что я решу вступить в клуб? Впрочем, а кто бы отказался? Перспективы, связи… помощь? Ну, чем смогу — помогу. Но ведь это правило работает в обе стороны, не так ли?

— Я понял, Иван Фёдорович. — Выслушав хозяина дома, проговорил Гревский. Довольно резко сказал, между прочим. Нил перевёл взгляд на меня и покачал головой. — Честно говоря, мне не по душе идея вступления человека в наш клуб, когда единственной причиной для этого шага является желание решить свои частные проблемы за чужой счёт. Это…

— Стоп — стоп. — Нахмурился старший Горский. — Кто говорит о решении проблем за счёт ресурсов клуба? Кириллу…

— Позвольте мне, Иван Фёдорович? — Остановил я хозяина дома. Тот кивнул.

— Благодарю. Нил Нилович, я понимаю ваше возмущение, но оно лишь результат невольного заблуждения. Прошу вас, выслушайте меня, а потом… примите решение. Каким бы оно не было, я не буду его оспаривать. Согласны? — Проговорив всю эту витиеватость, я глубоко вздохнул. Кто бы знал, где и когда мне пригодятся уроки риторики и этикета! Гревский помолчал, смерил меня до — олгим взглядом и… кивнул. Ну, понеслась.

На объяснения у меня ушло около получаса, а в итоге…

— Ха, это будет интересно. Слушатель — заочник в студенческом братстве… По — моему, такого не было уже лет сорок. — Усмехнулся Гревский и поднялся с кресла. — Что ж… завтра в восемь вечера состоится собрание клуба. Михаил вас проведёт. Удивите нас, Кирилл Миронович ещё раз, и принятие в клуб у вас в кармане… Засим, откланяюсь. Прошу прощения, Иван Фёдорович, что не могу задержаться. Время позднее, а сессию никто не отменял. Всего хорошего господа.