Конан и Алая печать

тцом. Майль поймал меня за рукав платья, яростно прошипев:

- Сделай милость, узнай, ради чего мы тут варимся в собственном соку! Надо что-то предпринимать! Горожане вот-вот начнут крушить все подряд! Что творится во дворце - я стараюсь не задумываться... Мы должны быть там!

- Попытаюсь, - обещала я и почти на цыпочках пробежала краткие десять шагов, разделявшие приемную и отцовский кабинет.

Потрескивал разожженный камин, бросая расплывчатые багряные сполохи на пол и стены, выхватывая из полутьмы позолоченные корешки толстых книг и очертания разбросанные пергаментов. На коврике перед очагом беспокойно дремал старый пес-волкодав, наш общий любимец Бриан. Качались над столом острые язычки десятка свечей, отражаясь в темно-вишневой полированной поверхности. Отец стоял у окна, смотря на погружающийся в вечерние сумерки мокрый сад и суетливо мелькающие за оградой уличные огни.

- Боюсь, тебе и твоему брату придется уйти. Немедленно, - тяжело проговорил он, не оборачиваясь. - Собирайся. Возьми охотничий костюм, какое-нибудь оружие и деньги. Помнишь, чему я тебя учил?

- Постоялый двор "Путеводная звезда", хозяина зовут Яхмак, слова "Лес горит", - не задумываясь, отчеканила я накрепко заученные наставления и растерянно добавила: - Но как же ты и мама? И Майль, и Кеаран, и Хейд, и все остальные?

- Мы как-нибудь не пропадем. Научились выживать.

- Если вы остаетесь, то я тоже никуда не пойду, - сама не знаю, откуда у меня вдруг хватило решимости возразить отцу. - Я не маленький ребенок, чтобы при малейшей опасности бежать и прятаться под стол.

- Дана, дело зашло слишком далеко, - голос отца стал умоляющим. - Я не могу рисковать. Уходи, пока не поздно. Уходи. Прошу тебя.

- Но... - я окончательно смешалась. - Но мама...

- Я позабочусь о ней. О ней, о Вестри и о тех, кто мне верно служил. Вестри уйдет другой дорогой, потом вы встретитесь. Ты сделаешь, как я сказал? Я приказываю, наконец...

Краем глаза я покосилась в сторону окна. Вдоль ограды сада выстроилась извилистая гирлянда из трепещущих на ветру факельных огоньков. Сквозь мелкие толстые стекла доносились громкие выкрики.

- Там что-то происходит, - я попыталась отвлечь отца и кивнула на окно. Мораддин подошел и встал рядом со мной, но, казалось, на самом деле его разум не здесь. Он уговаривал меня покинуть дом, однако при этом вряд ли осознавал, с кем говорит и зачем требуется мой уход. Это непонятное поведение отца испугало меня куда больше загадок безумной матери и жутковатых рассказов аквилонского гостя Маэля Монброна о горящем над столицей незримом алом пламени. - Папа? Папа, очнись! Около нашего дома собрались какие-то люди!

- Я не гожусь в вершители судеб, - очень спокойно и почти равнодушно произнес Мораддин. - Зря я это сделал - помог Нимеду до срока покинуть мир. Твоя матушка была бы против. Она всегда повторяла, что негоже в бурю хвататься за руль корабля и пытаться его развернуть. Пусть несет ветром. Буря равно или поздно успокоится. А я - я решил