Артефактор. Шаг в неизвестность (СИ)

Предложенная Лексом система обороны прекрасно вписывалась в текущее положение. Семь тысяч, наиболее подготовленных и экипированных партизан, составили ядро рейдовых отрядов. Учитывая длину диаметра зоны в 450 километров и интервал между отрядами в три километра, на пределе видимости планшета, в одном витке спирали будет 150 таких отрядов. Если держать три витка, то нужно 450 отрядов. В рейдовом отряде у партизан уже давно прижились семерки бойцов, по количеству возможных доступов через комплект разговорника. Соответственно внешнюю спираль обороны обеспечивало примерно 3200 человек.

Вторая смена также содержала такое количество людей. Еще пятьсот бойцов оставалось на резервные пять отрядов по сотне, для уничтожения прорвавшихся, потрёпанных отрядов противника. Остальные 13 тысяч, ещё не до конца подготовленных бойцов, освобождённых из лагерей военнопленных и набранных из гражданских обеспечивали защиту укреплений на десяти основных и трех десятках дополнительных дорог партизанского района. Учитывая построенные хорошие укрепления на этих танкоопасных направлениях и использование големов, для прикрытия наиболее опасных направлений, а также более качественную разведку с помощью птиц и животных, партизанам должно вполне хватить сил для отражения атак противника.

Летчикам из полка прикрытия оставалось только прикрывать воздух непосредственно над районами обороны партизан, под прикрытием зенитных големов, иначе, учитывая превосходство по количеству используемых самолетов, противник быстро их посбивает, не смотря на хорошие лётные характеристики новых самолетов.

План обороны местному руководству понравился и был утвержден. С этого момента подготовка пошла в быстром темпе. Лекс запустил установки по производству амулетов. Причем пришлось ему делать и установку по производству новых зарядок. На них получилось делать пятьсот планшетов, две тысячи д-щитов, три тысячи амулетов опознавания и сотню зарядок в день. Кроме того, пошивочный цех за счет привезённого Лексом оборудования, нарастил производство комбинезонов до тысячи в день, посадив за машинки и на раскройку все обученное женское население партизанского района.

К началу немецкого наступления партизанские войска были полностью экипированы и даже проведены войсковые учения, с использованием всех новшеств. Если раньше немцам попадала хоть какая–то информация о партизанах, то теперь этот поток полностью прекратился. От такого количества рейдовых групп, ни какой разведке уйти не удавалось.

Основываясь на предыдущих данных, войскам противника пришёл приказ о выступлении. Немцы группами по 200 – 300 человек рванулись по лесным тропам вглубь партизанских территорий и пила обороны заработала. Первые же столкновения показали перспективность такой обороны. Один огневой контакт маленького, хорошо вооружённого и подготовленного отряда из семи человек, выводил из строя до двадцати солдат противника, в первые же несколько секунд боя и через три таких столкновения отряд противника мог потерять до трети своего состава.

Скорость продвижения противника резко падала, спираль обороны слегка сжималась и все повторялось снова. В первый же день боев противник потерял до 90 процентов солдат сунувшихся в лес, примерно 20 тысяч. Вышедшие поодиночке или мелкими группами из лесов немцы, были просто в ужасе. Они конечно рассчитывали на сопротивление, но что бы под каждым кустом в лесу, как им казалось, сидело по партизану, на такое они не рассчитывали. Второй день боев принёс ещё 20 тысяч потерь и теперь пришло в ужас немецкое руководство.

То, что рассказывали вернувшиеся солдаты и офицеры, просто не укладывалось в голове. Создавалось впечатление, что стрелял каждый куст, причём даже тот который вы только что прошли. Все ближайшие окраины лесов партизанской зоны были завалены трупами немецких солдат. Такого ужаса, выжившие в этом аду, немецкие солдаты не испытывали никогда. Очень многие из них даже не видели противника, казалось в них стрелял сам лес. Попытки прорыва укрепленных пунктов на дорогах, тоже привели к плачевным последствиям, хотя и не таким катастрофическим. Перед некоторыми пушечными партизанскими дотами иногда горело сразу до десятка немецких танков, а штурмовать пехотой укрепленные позиции было бессмысленно. Даже там где удалось прорвать первую линию обороны, большего достичь не удавалось. На позиции с тыла подходили танки — големы и уничтожали танки противника и тяжелое вооружение. Партизаны сразу подрывали захваченные укрепления хорошо замаскированными пехотными минами, которые не могли нанести серьезных повреждений самим укреплениям и опять занимали практически очищенную от противника линию обороны. Третий день принёс те же потери и показал полную бесперспективность такого штурма и штурм захлебнулся.

За три дня тяжелейших боев немцы потеряли половину войск и не продвинулись вглубь даже на километр. Такой плотности практически невидимой обороны, они просто не ожидали. Самолеты немцев тоже не смогли нанести партизанам серьезного урона. Основные узлы сопротивления прикрыты зенитными големами и немецким самолетам там ничего не светило, а малым партизанским группам в лесу самолеты не страшны. Немцы откатились на старые позиции. Это можно было приравнять к разгрому группировки. Солдаты были просто деморализованы и отказывались заходить в лес, контролируемый партизанами. За все время боев некоторые из них видели только силуэты противника в белых маскхалатах и горы трупов собственных солдат. Многие из них были уже уверены, что с ними воюют не какие–то партизаны, а бессмертные духи этого проклятого русского леса. Причем многие офицеры поддерживались такой же точки зрения. Никто не видел мёртвых партизан.

Партизаны, правда, сами не ожидали такой эффективности обороны. Среди рейдерских групп потери составили всего 20 человек, которые были убиты случайно, повторными попаданиями в голову, после разрушения амулета защиты. Среди обороняющих укрепрайоны потери были побольше, почти 100 человек погибли. Это были просто несравнимые цифры по отношению к потерям у противника. Использование комплекта защитного комбинезона и д-щита оправдало свое применение на все сто процентов, если не больше.

Такое очередное поражение немцев никак не могло не отразится в советских газетах и на радио. Конечно особые подробности там не сообщали, но потери немцев в этих боях впечатляли. Вообще то было не совсем понятно, как может партизанское соединение, даже достаточно крупное, выдерживать удары таких войсковых соединений. Но факты довольно упрямая вещь. Фактически застывший фронт, невозможность справится с партизанами в тылу, полный разгром флотов и конвоев на Балтике и в северных морях, уже заставляли задуматься даже немецких генералов, об ошибках своего руководства. Оказалось русские не так слабы, как им доносила разведка и их пропаганда. Хотя в немецкой прессе не было упоминаний о партизанской базе, но по войскам ходило достаточно много «правдивых» слухов о проклятом черном лесе, тем более, что возле него уже отметилось достаточно много воинских соединений, которые были практически полностью уничтожены и их остатки отправлены на переформирование.

К тому же русские на фронте сидели не только в обороне, но и стали наносить очень чувствительные локальные удары, поскольку им удалось сохранить после первого разгрома достаточно много боеспособных дивизий и теперь они пополненные новыми бойцами и оснащённые хорошей боевой техникой стали представлять серьезную опасность. Особенно плохо немцы чувствовали себя на центральном фронте. Группа армий центр ощущала очень серьезный недостаток в войсках и снабжении из за партизанского района в тылу, да и противостоящие ей дивизии центрального фронта русских были очень опасны. Чего только стоили эти русские новые бронированные комбинезоны, разговорники и очки ночного видения. Генералы непосредственно управляющие немецкими войсками чувствовали, что только отсутствие приказа о наступлении сдерживало эти русские дивизии.