Кубанская конфедерация. Пенталогия (СИ)

– Знаю, только вот что надеть на это мероприятие и какие там порядки?

– Насчёт себя я не беспокоюсь, а что надеть тебе, проконсультируйся у своего начальника, он там тоже будет присутствовать.

– Когда во дворце надо быть?

– В восемь часов вечера…

В девятнадцать тридцать я был готов и любовался своим отражением в большом ростовом зеркале. После консультации с полковником с нарядом проблем не возникло: серый мундир, такие же брюки, заправленные в мягкие яловые сапоги, на груди Кубанский Крест, в кобуре верный ТТ, а на плечах чёрные погоны лейтенанта госбезопасности. Ничего лишнего, всё функционально, строго и годится для любого случая. Непривычно, всё же впервые я в этой униформе, но мне нравится, и остаётся только дождаться мою вторую половину, которая своим нарядом готовит для меня некий сногсшибательный сюрприз.

Минут десять топчусь в гостиной, и наконец появляется Марьяна. Стройная красивая женщина в длинном светлоголубом платье, отделанном тончайшими кружевами. Волосы заплетены в некую строгую прическу и удерживаются небольшой диадемой, сделанной ещё до Чёрного Трёхлетия. Молодая женщина не идёт, а выступает, вид её непривычен, и это мне нравится.

– Как тебе? – Разумеется, вопрос касается её платья и внешнего вида.

Подставляю локоть правой руки и отвечаю:

– Ты великолепна, и, когда мы вернёмся домой, до самого утра покоя тебе не дам.

– Посмотрим. – Мара игриво улыбается, и мы выходим во двор особняка.

Тугарин, который попрежнему остаётся моим водителем, с лёгкостью и непринуждённостью опытного автомобилиста ведёт надраенный до блеска джип по улицам Краснодара. Вскоре, минута в минуту, ровно в двадцать нольноль, мы прибываем к президентскому дворцу – величественной новостройке, возведённой на развалинах гостиницы «Кавказ» во времена правления третьего президента Конфедерации Драгунова.

Машина проезжает кованые железные ворота, проносится мимо несущих караул гвардейцев из Второй бригады и подкатывает к шестиэтажному зданию дворца. Помимо нашего джипа здесь десятки самых разных автотранспортных средств и около сотни колясок. Гостей высаживается много, все разные, и среди них мы выглядим вполне презентабельно, элегантно и красиво. Что сказать? В этот момент я был горд собой, и имел на то все основания. Рядом со мной выступает красивая женщина, на которую многие оглядываются, да и сам я уже не пареньсирота, а лейтенант ГБ и герой Конфедерации.

Только мы выходим из машины, как перед нами оказывается один из местных распорядителей, плотного телосложения молодой парень в какойто бутафорской ливрее. Он чуть кланяется, тем самым вроде как выражает своё почтение, протягивает руку и говорит:

– Ваши приглашения, господа.

– Пожалуйста, – отдаю ему два небольших билета.

Распорядитель поворачивается к нам полубоком, вновь обозначает поклон и приглашает проследовать за ним. Поднимаемся на крыльцо, и на входе охранники, знакомые лица из личной дружины Симаковых, ненавязчиво изымают у меня пистолет. Мы проходим через арку металлодетектора и оказываемся в президентском дворце.

В просторном вестибюле, пол которого вымощен мраморными плитами, прохаживаются десятки людей, в основном офицеры, адъютанты, порученцы и приказчики. Они все из свиты более важных гостей, могут здесь выпить, пообщаться, склеить на ночь подругу или с кемто подраться. В общем, здесь развлечения для молодых и неженатых.

Наш провожатый ведёт нас дальше, открываются большие массивные двери, и мы оказываемся в огромном зале, залитом светом сотен электроламп. Именно здесь основной прием, и именно здесь собрались те, от чьих слов и поступков зависят жизни десятков тысяч людей.

«Вот и ещё одна ступень пройдена. Саша Мечников находится среди сильных мира сего», – мелькнула у меня мысль. Гордости от близости к власть имущим я не испытывал, а вот удовлетворение, надо признать, присутствовало. Это своего рода признание моих заслуг и самоопределение себя в обществе. Конечно, приглашение получено через Ирину Ерёменко, племянницу диктатора, но думаю, что комуто со стороны даже её вмешательство не помогло бы сюда попасть.

Среди гостей, рассредоточенных группами по всему залу, снуют слуги с подносами с напитками. Приглашённые выпивают, перемещаются от одной группы к другой и беседуют. Примерно так я всё это себе и представлял. Распорядитель покидает нас, а рядом появляются мой командир и его жена. Ерёменко одет так же, как и я, – мундир ГБ, на груди Кубанский Крест, а на портупее пустая кобура. Его жена в белом платье и диадеме, похожей на ту, что венчает голову Марьяны. Женщины, радостно чтото обсуждая, покидают нас, а мы, взяв по бокалу вина, прохаживаемся по залу и раскланиваемся с теми, кого знаем.

– Неплохо здесь. – Я оглядываю зал для приёмов.

– Это да, – соглашается Ерёменко и кивает в сторону наших жён, которые направились во внутренние помещения дворца. – Гляжу, боевые подруги сдружились крепко?

– А то, – хмыкаю я в ответ.

– Это хорошо, а то моя ребёнка ожидает, и поддержка твоей супруги лишней не будет.

– Поздравляю, Иваныч.

– Не сглазь.

– Я не глазливый. Командир, а сам диктатор где?

– Его здесь не будет, он наверху сидит и о государстве думает.

– Не понял. Зачем тогда торжество, если сам виновник этого события отсутствует?

– Не обращай внимания, привыкнешь. Здесь так с самого начала заведено, ещё со времён Драгунова. Президент у себя, а гости сами по себе. Правитель работает и выдергивает тех, кто ему нужен, в кабинет наверху. Это показатель того, кто есть кто в негласной табели о рангах. Обрати внимание на лестницу, что на второй этаж ведёт.

По совету полковника, я обозрел парадную лестницу и сказал:

– И что? Ничего необычного. Два поста по два гвардейца и один скрытый за портьерой на повороте. По лестнице поднимается человек, кажется, ктото из семейства Бариновых.

– Правильно, теперь посмотри на людей в зале.

Огляделся. И что же я вижу? Половина гостей смотрит только на лестницу.

– Ничего себе, – удивился я. – Неужели этому вызову придаётся такое значение?

– Хм! – только и хмыкнул полковник. – То ли ещё будет.

– А что будет?

– Скоро начнутся танцы, а диктатор продолжит вызывать к себе людей. Представь, люди танцуют и постоянно на лестницу озираются. Умора.

– Ну, посмотрим. – Допив вино, я спросил командира: – Что там с нашими делами, ты разговаривал с Ильёй?

– Да, и не только с ним. Нам везде зелёный свет. По всем трём направлениям. Разведкой на Тулчу и Измаил займутся спецназовцы Астахова, а твоя задача – поход к Чограйскому водохранилищу и Каспийскому морю.

– А…

Я хотел спросить насчёт других дел, но Ерёменко меня остановил:

– Завтра, Саня. О делах поговорим завтра. Сегодня – только отдых и разговоры с полезными людьми. Тем более наши жёны вернулись.

Действительно, Ирина и Марьяна, обсуждая какуюто свою чрезвычайно важную проблему, подошли к нам. В этот момент заиграл вальс – начался бал.

Глава 24

Нейтральные территории. Ногайская степь.

29.06.2063

Старик, болезненный, с желтоватой кожей, безволосый, с рваными и неровно зажившими ранами на лице, сидел перед костром и, сильно кашляя, сплёвывал себе на руки остатки родных лёгких. Что с ним, не знаю и знать не хочу. Для меня это всего лишь человек, которого мы случайно встретили на своём пути и который может рассказать нам о том, что происходит на востоке и на побережье Каспийского моря.

Третью неделю мы в пути, два десятка повольников, десять гвардейцев, Лида Белая и я, всего тридцать два человека. Экспедиция оказалась сложнее, чем я ожидал, и даже то обстоятельство, что новичков среди нас нет и идём мы налегке, верхами, всего с десятком заводных лошадей, скорость нашего передвижения не увеличивает. Слишком рельеф сложный, предгорья Кавказа, леса, реки, развалины, селений мало, дорог нет, и двигаться приходится тропами. Пять дней назад миновали последнее поселение, небольшую деревушку на развалинах Нефтекумска, и вчера вышли на открытое пространство – Ногайскую степь.