Секта для бога

— Я... — жалобно пролепетал он, что было уже большой речью для этого застенчивого существа.

Игнат преисполнился жалостью. Как же нужно воспитывать человека, чтобы вырастить в нем такую болезненную застенчивость.

— Смелее, — приободрил Григорий. Его глаза пристально глядели из-за линз.

Бэтмен замер, словно кролик перед удавом, потом шагнул к комнатке. Он шел и шаркал ногами, Игнату в голову почему-то пришел образ человека, идущего на эшафот.

— Вы должны сесть на стул, — указал Учитель Бэтмену, который оказался на самом деле Ильей. Потом добавил с легкой успокаивающей улыбкой: — Ничего страшного в этом нет.

Бэтмен кивнул, его взгляд по-прежнему был стеклянным, но на лицо вернулся румянец. Он словно робот вошел в каморку, сел на стул.

— Время пошло! — сказал Григорий и закрыл дверь. Он тут же обернулся к аудитории и взглядом призвал всех к тишине. И странным образом никому не захотелось шуметь. Умолк даже говорливый таксист.

В аудитории повисла напряженная тишина. Казалось, пробеги по потолку муха — все услышат топот ее лапок. Люди сидели и прислушивались неизвестно к чему. А потом это случилось. Из-за дверей раздался голос Ильи:

— Я Бэтмен! Позвольте вам помочь?! Я спасу вас... — Странный, бормочущий голос. Словно Илья говорит во сне: — О! Не стоит благодарностей! Я делаю это не из корыстных побуждений! Я просто люблю помогать людям...

В аудитории кто-то фыркнул, Григорий строго глянул туда. Игнат увидел, как таксист еле сдерживается. Игнат оглянулся на “героев”. Оба выпрямили спины, на лице светилась гордость за товарища. А потом Григорий резко открыл дверь. Бэтмен по-прежнему сидел на стуле и удивленно моргал отвыкшими от света глазами.

— Вот и все. — сказал Григорий. — Поздравляю вас. Вы приняты в секту “Рост”. Первое занятие завтра в шесть.

Бэтмен вышел счастливый и немного ошарашенный. Григорий пожал ему руку и направил его к двери.

— Прошу подождать ваших товарищей там. Они тоже должны пройти испытание.

Сияющий Бэтмен скрылся за дверью, а Григорий вновь обратился к залу:

— Следующей я хочу видеть Лесину Ольгу Михайловну.

— Вот повезло! — немного разочарованно воскликнул таксист, сидящий рядом с хрупкой девушкой. — Раньше меня отстреляешься!

Девушка встала, робко шагнула к Григорию. Тот указал на каморку:

— Вас ждет будка истины.

Девушка отчего-то покраснела и шагнула внутрь. Григорий убедился, что она уселась на стул, и прикрыл дверь. На сей раз аудитория умолкла сама, без предупредительных взглядов. Всем было интересно, какие же истинные намерения привели сюда Ольгу. Игнат поймал себя на том, что судорожно вслушивается в тишину.

Поначалу было тихо, потом тишину прорезал тихий возмущенный возглас:

— Не троньте меня! Отстаньте!..

Все вздрогнули, таксист даже вскочил, словно собирался спасать Ольгу. Григорий усадил его на место одним взглядом:

— Не надо, прошу вас.

Голос Ольги неуловимо поменялся. Теперь в нем уже не чувствовалось возмущения. Страх мешался в нем с... одобрением?! Игнат улыбнулся. Любопытно!

— Не надо! Не место здесь... — уже совсем тихо прошептала Ольга. Речь ее оборвалась на полуслове, словно ей заткнули рот. Какое-то время из каморки доносилось лишь сопение и порывистые вздохи.

— Чем она там занимается?! — возмущенно воскликнул таксист.

Позади хихикнули “герои”. Женщина буркнула что-то неодобрительное. Чиновники прислушивались, вытягивая шеи.

— Тихо! — счел нужным сказать Григорий.

А из-за двери донесся порывистый вздох, потом стон.

И очень томный, протяжный женский стон. Подобные звуки не раз срывались с раскрытых Оксаниных губ, когда они с Игнатом... Воспоминание горячей волной пробежало по телу, колыхнулась плоть внизу.

Из кабинки неслись вовсе уж неприличные вздохи. Игнат не удивился бы, если б к женским стонам добавились мужские рыки, но девушка по-прежнему старалась одна.

“Герои” возбужденно обсуждали Ольгу, что-то удивленно бормотал таксист.

— Еще! Еще! — донеслось из-за двери, потом раздались такие недвусмысленные звуки, что ни у кого в зале не осталось иллюзий.

— Ни хрена себе, — восхитился таксист. — Она бы сразу сказала о своих истинных целях. Безо всякого “Роста” помог бы...

Прошло минут сорок. Игнат сидел и отчаянно скучал.

Давным-давно вышла из зала красная как помидор Ольга. Отсидел испытание и удалился следом за ней таксист. Ничего интересного в своих целях он не обнаружил, деньги да уважение собутыльников — вот и все, что стало ясно из его несвязной речи. Отбыли свое время в комнатке и два оставшихся “героя”, причем обнаружили цели далеко не геройские. Человек-паук, как ему и положено, желал что-то доказать своей девушке, которая в него не верила, а Супермен хотел избавиться от комплексов. Небольшое оживление внесло посещение будки истины пожилым мужичком-алкоголиком. Он нечаянно проговорился, что у него была любовница и он бы не отказался вернуть мужскую силу и повторить подобный опыт. Жена была в шоке и долго кричала. Даже увещевания Григория не смогли сразу ее успокоить.

Потом она гордо вошла в каморку и долго в ней молчала. Вышла с горящими глазами и помолодевшая.

— Занятия завтра в шесть, — сказал ей Григорий.

— Обязательно приду, — твердо сказала она. У самой двери она обернулась и добавила: — Спасибо вам! Спасибо!

И скрылась за дверью. Потом бесконечной вереницей потянулись одинаковые, как матрешки, чиновники. И цели у них были одинаковые — так сказало начальство. Жираф большой, ему видней. Наконец и чиновники ушли — Игнат остался в аудитории один.

Чем дольше шло испытание, чем меньше людей оставалось, тем неуютнее становилось Игнату. Неужели они догадались? Может быть, Венька настучал, давно ясно, что он симпатизирует сектантам. Может, ляпнул своему другу о его задании?! Хотя откуда Веньке узнать про его задание? От Черемушкина ушел не заходя в отдел, сам редактор никогда о таком не проговорится. В конце концов, я хочу вступить в секту, какая разница, какой у меня мотив! Главное — заполучить нового члена.

И вот они остались с Григорием один на один. Сейчас все решится. Игнат вгляделся в Учителя, пытаясь понять, есть ли у того подозрения или то, что он остался последним, игра случая.

— Жаров Игнат Николаевич. Прошу вас, — невозмутимо кивнул Григорий на каморку.

Игнат шагнул к дверям и вдруг понял, что ноги дрожат, внутри образуется пустота. Ощущения, весьма похожие на предэкзаменационную лихорадку. “Неужели я могу не пройти это испытание?! Все прошли, а я не пройду?! Будка ^Щетины. Неужели сейчас я разболтаю о своих истинных делах?!”

Он остановился у порога. Что-то сопротивлялось в нем, шептало: “Не ходи туда! Если ты войдешь, то пути назад не будет”. Очень некстати вспомнились слова Оксаны: “Я буду тебя презирать, если ты вступишь в “Рост”. Игнат нахмурился. “Если я туда не войду, то сам буду себя презирать. Я отрежу себе все пути вперед. Я должен написать эту статью. В конце концов, Оксана знает, кого любит! Ведь я ее не отговариваю от учебы на дизайнера!” Он вошел в комнату, сел на стул. Григорий закрыл дверь, и на Игната навалилась тьма. Словно не просто отключили свет, отключили само зрение. Он удивленно моргнул, поднес руку к глазам. Пальцы касались носа, век, но он не видел ни тени. Его пронзила игла страха, он надавил на глазные яблоки, но даже привычных звездочек не увидел. Словно отключили сам глазной нерв. Не было больше в его организме такого понятия — “зрение”! А потом в темноте забрезжил рассвет. Игнат рванулся туда всей душой. Скорей, нужно выбраться из этой темной мглы! Свет разросся, окружил его, тьма вокруг завертелась, словно Игнат оказался в центре огромного миксера, смешивающего множество темных цветов. Перед глазами полыхнула вспышка. Игнат вскрикнул и зажмурился. Зрение возвращалось медленно. Мир выкристаллизовывался вокруг, постепенно приобретая четкие очертания. Город, окраина, ночь. Глухие темные улочки, ветер свищет в поисках собеседника. Наткнувшись на Игната, он завыл, застонал тоскливо, хлопнула одинокая, ободранная вывеска на закрытом ставнями киоске. Игнат недоуменно огляделся: “Где я?