Лабиринт

сь дни - спокойные, беспечные. Потом пришла весна, растаял снег, и побежали ручьи. Грязь была непролазная, и выйти из пещеры было невозможно. Женщина часто смеялась и пела. Она даже как-то сказала:

- Хочу, чтоб весна была вечной!

Но с каждым днем становилось теплее. А по ночам все громче выли крысы.

- Пора, - сказал однажды Молчаливый.

Он взял два ножа - короткий, для разделки туш, и длинный, для боя, заткнул их за пояс и потянулся к башмакам...

- Оставь, - сказала женщина.

Он посмотрел на нее исподлобья.

- Оставь, - повторила она. - Когда они на месте, мне спокойнее. Прошу тебя!

И он не спорил.

В тот день он не охотился, а лазал по камням, ходил над пропастью, метал ножи, лежал, не шевелясь, в расщелинах, ловил руками ящериц, смотрел в их красные холодные глаза... и отпускал.

Вернулся он поздно. Вошел, сел, нахмурясь, к огню. Обильный ужин ждал его. Бульон, запеченные в глине улитки, пучок душистых корешков и даже где она взяла? - грибы-подснежники. Молчаливому стало тепло и уютно. Женщина весело пела, ласкалась к нему и смеялась. Он обнял ее, хотел было сказать...

Но она перебила:

- Не надо!

А ночью он проснулся. Лежал и смотрел в потолок...

И вдруг вспомнил! Он тихо поднялся с лежанки и высек огонь, осмотрелся... Потом шаг за шагом медленно обследовал пещеру...

И только в очаге, среди золы, нашел кусок обугленной подметки. Он оглянулся. Женщина спала, раскинув руки, улыбаясь. Молчаливый вздохнул.

А когда женщина проснулась, Молчаливого в пещере не было. И только за порогом, в грязи, были отчетливо видны следы босых ног. Следы вели за поворот.

Уйдя от женщины, он шел весь день и ночь, и следующий день, потом упал и уснул, не разведя костра. Проснувшись еще затемно, он встал и пошел. С тех пор он так и шел, пока не валился без сил. Случалось такое, что ночью он шел, днем отдыхал, а вечером вновь поднимался и шел. Он почти не ел, не разжигал костров и не искал для отдыха укромных мест. Он даже не ставил зарубок в пути. Быть может, он плутал на одном месте, а может, шел вперед. Он не встречал селений, не встречал людей. Шел, пил гнилую воду, снова шел. И вдруг...

Остановился. Перед ним лежал скелет. Молчаливый нагнулся, дотронулся. Кость, слабо хрустнув, рассыпалась. Он понял - надо испугаться... но не смог. Он попытался думать... и тоже не смог. Он двинулся дальше. Он должен идти, а дойдет или нет - не столь важно. Он будет жить, пока идет, а если остановится, задумается, будет сомневаться, - умрет.

И он шел и не думал. Скелет. Еще один, еще. Да, он тоже умрет, но не здесь.

И он шел. Ноги, сбитые в кровь, прилипали к камням. Пить уже не хотелось, есть тоже. Скатившись вниз по осыпи, он встал, свернул за поворот...

И закричал! Зажмурился, упал и замер.

Не сразу пересилив страх, он с опаской поднял голову и осмотрелся.

Вокруг было очень светло. Яркое синее небо и... что это? Ослепительный желтый кружок. Быть может, солнце? А на земле росла трава - зеленая, густая.