Остроги. Трилогия (СИ)

*

В кабинете царил полумрак – портьеры едва пропускали скудный свет из окон-бойниц. На стене висел портрет последнего президента России. Здоровенный стол пустовал, а вот шкафы и пол представляли собой один сплошной завал из папок с бумагами. За столом сидел Тихонов. Пальцы советника, одетого в неизменный комбез с наградными планками, постукивали по полировке – «Ах, мой милый Августин», сразу опознал мотив Данила.

В креслах у стола развалились, закинув ногу на ногу, Гурбан, командир «варягов», и Маркус, прячущий лицо под капюшоном балахона. Маркус хрипло, с присвистом дышал.

Словно не замечая вошедших, Гурбан продолжил:

– Обстановка крайне неспокойная. Отношения с Ленинградом обострились до предела, вот-вот начнется война.

– Уже началась, – буркнул Данила. – На форпост Северный напали.

Гурбан с неодобрением покосился на него. Командиру хорошо за полтинник, но из всех «варягов» только Фаза да Маркус могли бы потягаться с ним на равных. Мышцы его крепче стальных тросов.

Дан не отвел взгляда:

– Северный уничтожен. Население погибло.

– Откуда инфа? – проскрипел Маркус. Пальцы его, покрытые безобразными струпьями, вцепились в подлокотник.

Дан поморщился – никак не мог привыкнуть к этому голосу, подобному скрипу заклинившей мясорубки.

– По приказу советника Тихонова я, Ашот и Мариша доставляли в Северный лекарства. Только что вернулись, сразу сюда.

Гурбан наморщил лоб и перевел взгляд на Тихонова. Не дождавшись ответной реакции советника, он спросил у Дана:

– Лекарства?

– В Северном была эпидемия сибирской язвы. – А дальше Дана понесло. В выражениях он не стеснялся, по сути сказав следующее: что за дела, подстава, сначала противогазы неисправные, потом зомбаки напали и дирижабль разбомбил поселок…

– Зомбаки? – Тихонов заелозил на месте. – Подробней, пожалуйста.

Настал черед Ашота рассказать насчет униформы.

– Черная звезда, а под ней серп и молот. Знакомая символика, не так ли? – подытожил он.

– И все же, почему вы решили, что это были зомби? – Гурбан недоверчиво прищурился. – Одеты в форму, командовал ими человек. Не сходится что-то.

– А вот почему… – Мариша поведала о слизнях на затылках убитых питерцев. – И уж больно солдаты вели себя… ну, странно, что ли. На рожон перли. А потом как отрубило.

– Когда вездеход появился? – спросила Ксю, до этого сидевшая тихо, будто ее вообще нет.

Мариша покачала головой:

– Вездеход был позже.

– Да какая разница? – Дан шагнул к столу. – Мне вот интересно, из-за кого мы едва не погибли, а, советник?

– Есть такое дело, – поддакнул Ашот. – Очень-очень интересно.

Все уставились на Тихонова. Тот снял кепи, резко провел ладонью по влажной лысине.

– На последнем – экстренном! – заседании Совета было принято решение помочь жителям Северного. – Советник произносил слова отрывисто, будто с одного удара вколачивал гвозди. – Мы до последнего боремся за здоровье наших граждан. В Северный отправили доставщиков с лекарством. – Вновь надев кепи, он заговорил спокойней: – В последнее время в Москве сложилась неблагоприятная криминогенная обстановка. Острог наводнили ленинградские шпионы. Это секретная информация, и я нарушаю… В общем, я считаю, вы должны знать.

Данила не отрываясь смотрел на советника:

– Диверсия. Кто-то испортил противогазы перед самым выездом.

Ашот хмыкнул.

– Одно могу пообещать. – Тихонов поднялся из-за стола. – Я приму меры. Давно пора ввести в Москве комендантский час.

– Это зачем еще? – Ксю прижалась к Ашоту.

– Погодите, советник. – Ашот задумчиво почесал затылок, затем мясистый нос. – Мне тут в голову мыслишка пришла. Это что же получается, Шамардин – предатель и питерский шпион? Ведь он, вопреки решению Совета, отправил дирижабль на бомбардировку Северного.

В кабинете установилась тяжелая тишина. Казалось, в Спасской башне все затаили дыхание. Молчание нарушил Тихонов:

– Извините, господа, у меня много дел.

Он принялся активно выпроваживать «варягов» к двери и за нее. Так старался, что сшиб две стопки папок, из-за чего важные документы – других у советника быть не могло – разлетелись по полу. И тут же бумаженцию с внушительной печатью украсил отпечаток ботинка сорок пятого размера. Глаза Тихонова сверкнули, наградные планки на груди звякнули, но Ашот и не подумал извиняться:

– Бардак тут у вас, господин советник. А вы ведь государственный человек. Стыдно!

«Варяги» тут же зашикали на толстяка. Мол, советник ради Москвы день и ночь света белого не видит, а тут еще ты с претензиями и гаденькими мыслишками о Шамардине. А ведь Шамардин – друг Тихонова и обладает в остроге ничуть не меньшей властью.

Одна лишь Ксю не приняла в этом участия:

– Пухлик, ты, как всегда, великолепен.

– Спасибо тебе, круглик!

Парочка первой выбралась на площадь. Ксю подняла руку, чтобы поймать велорикшу.

– Молодые люди, вы далеко собрались? – проскрипел позади Маркус.

С речью у него и раньше было сложно, а в последнее время даже коллеги понимали его с трудом. На самом деле вопрос прозвучал так:

– Млыды людды выы ддалы сыбрыс?

– Бестактно такое спрашивать у незамужней девушки, покидающей вечеринку в обнимку с парнем. – На лице Ксю заиграла улыбка, способная излечить от недуга даже импотента-гея.

– Вообще-то мы устали. – Ашот показательно зевнул, намекая, что мечтает прилечь.

Будет ли он при этом спать – дело десятое. Интуиция подсказывала Дану, что Ксю не отпустит толстяка в объятия Морфея, предварительно не доставив ему райское наслаждение.

– Да-да-да, мы тоже не прочь вздремнуть! – Мариша вцепилась в Данилу, заметив, что тот слишком уж внимательно разглядывает Ксю. – Тяжелая доставка, мы едва не погибли, и вообще…

Но от Маркуса не так-то просто избавиться, ему плевать, что кое-кто желает принять душ и зализать раны.

– У Митррча ден ррождня, в крругу дрруззе, вссе приглашшен.

– День рождения Митрича? – Ксю наморщила лоб.

Маркус кивнул.

– А что тебя удивляет, круглик? – оживился Ашот. – У нас у всех бывают такие обломы. Как насчет тортика со свечами? Хотя можно и без.

Маркус закивал сильнее.

– О! Тогда мы с радостью, правда, круглик?

Ксю чмокнула толстяка в щечку.

– А когда это он решил праздновать? – Дана охватили сомнения. – Почему сам не сказал в дирижабле?

Как стало понятно из скрежета, Митрич задумал сюрприз и скоро присоединится к друзьям.

– Возражения не принимаются, ребятки, – вмешался Гурбан. – Надо уважить старика. Считайте, это приказ.

*

Вопрос: где следует расположить штаб-квартиру диверсантов, которые занимаются внешней разведкой, совершая дерзкие рейды в тыл врага? Версия номер раз: в московской подземке, давно обесточенной и предельно опасной просто в силу того, что двадцать лет ею не пользовались, ее не ремонтировали. Или на первом этаже МГУ. Почему там? А какая разница? Главное, чтобы место было выдающееся, нетривиальное. Поэтому квартирка в доме в Армянском переулке попросту не могла быть штабом. Но была.

В этих-то трех комнатах с кухней и удобствами собрались «варяги», дабы выразить свое почтение мэтру ВВС, употребив алкоголя за его здоровье. Дожидаться именинника не стали – Гурбан извлек из кладовки бутылки с самогоном, Ашот притащил с кухни соления в стеклянных банках и тушенку в жестяных. И то, и другое вместе с третьим было немедленно вскрыто, выложено на тарелки и налито в стаканы.

А там подтянулся и Павел Сташев, сутулый и седовласый отец Данилы. Сопровождал его Фаза, двухметровый великан из харьковского отряда вольников Гурбана.

Под выпить и закусить ученый рассказал, как продвигаются работы по созданию новой модификации Излучателя, более мощной, способной накрыть одним ударом чуть ли не всю Россию с прилежащими республиками и каганатами.

– На данном этапе отлично и порядок, я правильно понял, пап?